Лена Сквоттер и парагон возмездия

Граница между интимом жилища и живой природой - входная дверь квартиры, и если она моется во время генеральной уборки, то лишь изнутри: мыть ее снаружи так же глупо, как пылесосить МКАД, протирать пыль со скал в Гималаях или отскабливать гуано чаек с валунов острова Врангеля.

Понятно, что кусок многосантиметровой фанеры не выглядит как firewall, эффективно отделяющий интим от гуана Врангеля. Поэтому наш человек ставит рядом с первой дверью вторую - на расстоянии вытянутого хомяка.

Но самое интересное начинается в домах, где еще одна дополнительная фанерка отгораживает от лестницы тамбур, общий для нескольких квартир. В этом тамбуре математически суммируются предрассудки обитателей всех дверей, поэтому если кто-то из жильцов считает эту территорию гуаном Врангеля, то она такой и будет, даже если остальные соседи готовы ее каждую осень пылесосить, а каждую весну доверять ей велосипед.

Соседи, не сумевшие сговориться о том, чтобы поровну скинуться на общий замок, вынуждены держать дверь открытой. А наличие на площадке хоть одного алкоголика, маразматика или рассеянного табакура, делает ее вечно незапертой даже при наличии хорошего английского замка, установленного по общей договоренности в равных долях.

Вещи, которые загромождают тамбур, являются олицетворением impossible компромисса между жадностью и здравым смыслом. Здравый смысл диктует выкинуть ненужный предмет, а жадность не дает этого сделать. Поскольку жадность непобедима по определению, и в истории человечества еще не было случая, чтобы здравый смысл победил ее в честном поединке, то здравый смысл обычно побеждает по очкам - при помощи тактики, хитрости и неисчерпаемых запасов терпения. Классической тактикой здравого смысла является идея перенести ненужный предмет через границу жилища в погранзону тамбура в качестве немой просьбы для воров. Примерно это я и искала.

Мне удалось обнаружить в одном из незапертых тамбуров старческое пальто, пахнущее землей и луком, а также старые галоши, которые я надела поверх босоножек. В другом тамбуре обнаружился оренбургский пуховый платок со следами регулярных бизнес-ланчей моли и клетчатая колесная сумка, набитая пустыми стеклянными банками.

Надев пальто, замотав лицо платком, изо всех сил сгорбившись, я вышла из подъезда на раскаленный двор и убедительно заковыляла вдаль, позвякивая сумкой. Не было никакой возможности проверить, наблюдает ли за мной Жанна. К тому же, theoretically, она могла так сильно повзрослеть за тот год, пока мы не пересекались, что ее теперь волновал лишь конечный результат, а не перспектива получить тепловой удар, проторчав весь день за трансформаторной будкой с биноклем, чтобы увидеть выползающего из подъезда врага с фонтанирующими кровью перебитыми ногами. В этом случае моя мимикрия, да и вообще вся затея, оказывались лишены смысла.

Но я почему-то была уверена, что Жанна постарается completely насладиться результатом, а в случае непонятной многочасовой заминки полезет самостоятельно выяснять, что же произошло - хотя бы потому, что обескровленный труп на крыше явно был для нее too much и грозил обернуться женской колонией.

Поэтому я честно отыграла свою роль и позволила себе развоплотиться лишь в маршрутке на подъезде к метро. Неожиданностью для меня стало, пожалуй, лишь то, что пассажиры отнеслись к моей Verwandlung со спокойной флегмой пополам с равнодушием. Из чего становилось понятно, что весь здешний район - действительно выселки самых настоящих коренных москвичей Центрального округа.

Прошло три дня, и, наконец, интернет принес информацию: Фима, лучшая подруга Жанны, чьи сетевые выделения я тоже привычно мониторила, неосторожно попросила читателей своего уютного блога одолжить старенький ноутбук недели на две-три, без которого один хороший человек очень скучает в больнице: Я поняла, что викторианский аристократический стиль, в отличие от американского комиксового, обязывает меня поставить последний штрих в этой истории. Пришлось срочно найти древний немецкий ноутбук без русских букв, а заодно старый мобильник с самой первой версией GPRS и пятью долларами на счету. Проинсталлировав в это изошренное пыточное орудие еще и свежую версию шпионской следилки, я через подставного павлика передала эту груду металла Фиме. Пока Жанна не спохватилась и не удалила мою следилку, я смогла узнать так много нового о Жанне, ее старых происках в мой адрес и новых планах мести, что это уже совсем другая история.

Битва

- Что тебе здесь надо, Гугель? - прошипела Жанна и, хищно пошевелив пальцами, проворно вынула из меховой сумочки травматический пистолет.

Леша за моей спиной испуганно завизжал.

- Я не Гугель, я Сквоттер.

- Что ты делаешь в моём офисе продаж? - снова взвизгнула Жанна.

Судя по тому, как пафосно она выражалась, Жанна находилась не в таком уж взвинченном состоянии crisis nerviosa, как хотела показать. Впрочем, я не горела желанием общаться с ней, в каком бы состоянии она ни была.