Ленд-лизовские. Lend-leasing

Меня так ошарашил этот знакомый девичий голос, что я не решался обернуться. Девчонка сзади положила мне локоть на плечо и повторила свое предположение, но уже на английском. Я обернулся. Передо мной стояла мисс Вольсман, тудыть-твою-растудыть, курдель-блям-блям, булео-бураго-грум-грум, в танцевальном трико. Она опиралась слегка на меня при помощи одной из своих рук, а другой из своих рук она похлопывала по задку своего янки-кавалера, как будто сошедшего с экрана этой надвигающейся ночи.

«Ты что здесь делаешь, Акси-Вакси?» – спросила она. «Да как тебе сказать, – с ленцой ответил я. – Мы тут напоролись было на отряд кашмирских йогов и никак не могли от них отстать, пока не повязали их в плен. Ну а ты-то чем тут занята, Вольси-Гольси, кроме безмятежного ленд-лизинга?» Она подняла свой надменный носик и опустила свои прикрытые веками глаза: «Ха-ха, Акси-Вакси. – Она прищелкнула ртом. – Неужели ты не слышал про нашу девчачью группу «Там за волнами, бурей полными»? Ведь мы же обеспечиваем интертэйнмент по всем по нашим глубоко проникающим базам лизинга!»

Ёлки, каким упорным контральто была поставлена эта тема! Здоровенные янки затуманивали от меня других пацанок. Однако все же при исполнении молодежных самодвижений можно было разглядеть и Эсфирь, и Алсу, и Сойхо, и прочих знакомых. А наш экипаж основательно подвигнул янки-свист от наших знакоменьких шансонеток из третьей школы. Между тем лидирующая особа Вольсман все продолжала тараторить о своих подвигах. Те, кто думает, что только они захватывают в плен беспарашютные десанты кашмирских йогов, немного ошибаются. Девчачьи вспомогательные группы недавно объединились, чтобы захватить окруженную группу из Заревшанской долины, известную как «Зарев-яань Куртага Бенклеми». К счастью, нам удалось превратить нескольких заревшанских девиц в плененных участниц нашего ансамбля. Вот сейчас ты увидишь, как ловко они выступают в наших составах.

Кто-то проорал с эстрады в мегафон: «Всех участниц концерта просим взлететь на эстраду!»

Мисс Вольсман, протиснувшись между здоровенным янки и слегка оголодавшим в военные годы простоватым рюсски, предложила Хэнку познакомиться с Акси.

Я на него уставился. Тот дал своей приятельнице хороший старт пинкарем под круглую попку. Черт побери, почему меня не коснулись такие простецкие манеры? После этого Хэнк-Шменк хлопнул меня меж лопаток и что-то пробурчал. У многих янки в этом становище на поясах свисали пистолеты в кобурах.

«Тя-как-звать?» – спросил он на пенсильванском.

«Смотри!» – сказал я ему и кивнул на сцену.

В этот момент ансамбль из пятнадцати юниц рассыпался на пятнадцать отдельных танцев. Каждая юница выкаблучивала по-своему. Одна махнула через плечо. Другая раскрутила третью и выставила ее на обозрение со своего колена. Четвертая крутила маховик, а пятая наслаждалась кульбитами. Шестая вращалась в очаровательном танце. И тэ дэ и тэ пэ… до тех пор, пока мисс Вольсман не пронеслась из глубины к авансцене, крутя увеличенную гвардейскую ленту и одновременно подбрасывая к потолку гирлянду пластмассовых бутылок. Каскад завершился прыжком на раздутые плечи заревшанской княжны, на коих Стеллка утвердилась, словно агрессивная пантерка.

«Хей, бэби! Ю ар свиит!» – испустил вопль некий Хэнк. Акси-Вакси, поймав вопль пенсильванского рудобойца, ткнул ему концами пальцев между лопаток и, дальше добивая молодцеватого, вдарил ему корнем ладони. Заревшанские княжны в составе шести военнопленных, томными кругами очерчивая сценку, гармонически завершали апофеоз волн.

«Чё те?» – спросил шахтерский американец. Цап – и он схватил меня за запястья десятком пальцев. «Что же, бля, откуда взялись у тебя, охлобыстень, черные радуги?» – спросил я. «Хадми, дабми, – пробормотал он, – вдалечь, неспростати, иверни, выверни, хитрый игрень! Пущай всем играет, кто нам знаком!»

На вывернутом всяческом обуялке, посредством вреди кирпичей, на обнищаловке, посреди сред-за-крабами, помси-драки, за большие утюхи, куда нам деваться, стерлядки наваристой, тащили раскидухой… Парни растаскали в противнях, все те самые, что готовили к столу. Стояли к раскидистому столу, они кричали – давай, к столу, все жареное!.. Тот, кому не хватало, приволокли три ящика, всем на здоровье, давайте пить, и будем, хоть бы хны…