Ленин. 1917-11

Завязался короткий бой, в результате которого министры капитулируют. Переворот совершился. Жертвы: 6 убитых и 50 раненых.

Поздно вечером, в ожидании открытия заседания съезда Советов, Ленин с Троцким отдыхали по соседству с залом заседаний, в пустой комнате, где не было ничего, кроме стульев. Кто-то постелил им на полу одеяло, кто-то достал подушки.

Два усталых вождя валялись на полу. Тело и душа отходили, как слишком натянутая пружина. Заслуженный отдых. Надо было поспать, но оба не могли. Шла тихая беседа вполголоса.

Ленин расспрашивал Троцкого о выставленных везде смешанных пикетах из красногвардейцев, матросов и солдат.

– Какая это великолепная картина: рабочий с ружьем рядом с солдатом у костра! Свели наконец солдата с рабочим!

Затем он внезапно спохватился.

– А Зимний? Ведь до сих пор не взят! Не вышло бы чего!

Троцкий привстал, чтобы справиться по телефону о ходе операции, но Ленин удержал его.

– Лежите, я сейчас кому-нибудь поручу.

Лежать долго не пришлось. Начался съезд Советов. Прибежала сестра Ленина Анна.

– Дан выступает, вас зовут.

Дан был меньшевиком и, разумеется, восстание не приветствовал. Срывающимся голосом он отчитывал заговорщиков и предрекал неизбежный крах восстания. Требовал, чтобы большевики начали переговоры о коалиции с эсерами и меньшевиками.

– То, что произошло, это восстание, а не заговор, – зазвучал в зале голос Троцкого, – Восстание народных масс не нуждается в оправдании. Мы закаляли революционную энергию рабочих и солдат. Мы открыто ковали волю масс на восстание. Наше восстание победило.

И теперь нам предлагают: откажитесь от победы, заключите соглашение. С кем? Вы – жалкие единицы, вы – банкроты, ваша роль сыграна, отправляйтесь туда, где вам отныне надлежит быть: в сорную корзину истории.

Лев Давидович всегда любил выражаться красиво и пышно. Сейчас он имел полную возможность это проделывать.

Тем более, что подавляющее большинство эсеров и меньшевиков после этого покинули съезд, демонстрируя своё неприятие произошедшего.

26 октября 1917-го года

Жизнь в Смольном буквально бурлила. Когда жена Троцкого Наташа вошла в комнату, было ещё утро. Она увидела мужа, Ленина, каких-то других членов ЦК и ещё много народу.

Цвет лица у всех был серо-зеленый, бессонный, глаза воспаленные, воротнички грязные. В комнате стоял густой табачный запах.

Кто-то сидел за столом. Возле стола стояла толпа, ожидавшая распоряжений. Ленин и Троцкий были окружены людьми. Наташе показалось, что распоряжения даются как во сне.

Что-то было в движениях и в словах сомнамбулическое, лунатическое. Наташе на минуту показалось, что все это она сама видит не наяву, и что революция может погибнуть, если они хорошенько не выспятся и не наденут чистых воротничков.

Власть завоевана, по крайней мере в Петрограде. Ленин тоже еще не успел переменить воротничок. На уставшем лице бодрствовали глаза. Он посмотрел на Наташу дружественно, мягко, с какой-то застенчивостью.

– Знаете, – сказал Владимир Ильич нерешительно, – сразу после преследований и подполья к власти … как-то … .

Впрочем, разговор на этом и оборвался. Ленина позвали. В углу комнаты началось импровизированное рабочее совещание. Надо формировать новое правительство.

– Как назвать? – рассуждал вслух Ленин, – Только не министрами: гнусное, истрепанное название.

– Можно бы комиссарами, – предложил Троцкий, – но только теперь слишком много комиссаров. Может быть, верховные комиссары? Нет, "верховные" звучит плохо. Нельзя ли "народные"?

– Народные комиссары? Что ж, это, пожалуй, подойдет. А правительство в целом?

– Совет, конечно, совет… Совет народных комиссаров, а?

– Совет народных комиссаров? Это превосходно: ужасно пахнет революцией!..

– А что, – вдруг неожиданно спросил Ленин, – если нас с вами белогвардейцы убьют, смогут Свердлов с Бухариным справиться?

– Авось не убьют, – ответил Троцкий, смеясь.

– А черт их знает, – сказал Ленин. И сам рассмеялся.

На заседании ЦК Владимир Ильич предложил назначить Троцкого Председателем Совета Народных Комиссаров. Тот подскочил с места с протестом – до такой степени это предложение показалось ему неожиданным и неуместным.

– Почему же? – настаивал Ленин, – Вы стояли во главе Петроградского Совета, который взял власть.

Троцкий предложил отвергнуть предложение без прений. Так и сделали.

Лев Давидович в потаённых мечтах видел, что его никуда не назначили, и можно выспаться и отдохнуть. Было то же чувство, что у хирурга после окончания трудной и опасной операции: вымыть руки, снять халат и поспать.

Ленин наоборот только что прибыл из своего убежища, где три с половиной месяца томился оторванностью от непосредственного практического руководства. Одно совпадало с другим, и это еще более питало стремление Троцкого отойти хоть на короткое время за кулисы.

Но Ленин не хотел и слышать об этом. Теперь он потребовал, чтоб Лев Давидович встал во главе внутренних дел: борьба с контрреволюцией, мол, сейчас главная задача. Троцкий возражал

– Стоит ли давать в руки врагам такое дополнительное оружие, как моё еврейство?

Ленин был почти возмущён.