Ленин. Алгоритм революции и образ будущего

Переход от военного коммунизма к НЭПу потребовал сложных решений для нахождения в разных условиях баланса между социальной справедливостью с эффективностью социальных форм. В главном самые острые проблемы удалось разрешить за два года. Советское руководство исходило из «практических политических умозаключений», а не из теоретических истин и групповых нравственных ценностей. В этом было кардинальное различие проектов Октябрьской и Февральской революций.

В разработке программы НЭПа найти верную меру между справедливостью и эффективностью было очень сложно. Критика «рабочей оппозиции» была понятной и опасной. Основанием для этой критики было то, что НЭП не только дал необходимую уступку крестьянству, но и стал наращивать уступки — за счет рабочего класса. Уже летом 1921 г. Горький поддержал эту критику в беседе с гостем из Франции: «Пока что рабочие являются хозяевами, но они представляют лишь крошечное меньшинство в нашей стране (в лучшем случае — несколько миллионов). Крестьяне же — это целый легион. В борьбе, которая с самого начала революции идет между двумя классами, у крестьян все шансы выйти победителями… В течение четырех лет численность городского пролетариата непрерывно сокращается… В конце концов огромная крестьянская волна поглотит все… Крестьянин станет хозяином России, поскольку он представляет массу. И это будет ужасно для нашего будущего» (см. [63, с. 627]).

Действительно, промышленность обязали передать запасы готовой продукции, чтобы стимулировать деревню торговать продовольствием. Введение действующих стихийно рыночных механизмов при острой нехватке сырья, оборудования и готовой продукции приводило к тому, что любое неравновесие начинало обостряться, порождая цепную реакцию кризиса. Промышленные предприятия, переведенные на хозрасчет, столкнулись с отсутствием оборотных средств. Чтобы выплачивать рабочим зарплату, они были вынуждены срочно распродавать готовую продукцию, так что цены резко упали. 1 января 1921 г. аршин ситца стоил 4 фунта ржаной муки, а 1 мая 1,68 фунта. В мае 1922 г. хлопчатобумажная ткань продавалась по цене в два с лишним раза ниже себестоимости. Как говорили, начало НЭПа — время «диктатуры ржи и расточения нашего государственного промышленного капитала».

Малые и средние предприятия стали сдавать в аренду. В основном их арендовали кооперативы и рабочие артели, частников было намного менее половины (в основном это были прежние владельцы). В марте 1923 г. была проведена перепись предприятий. Выяснилось, что 84,5 % всех промышленных рабочих были заняты на государственных предприятиях, которые давали в стоимостном выражении 92,4 % продукции. На долю частных предприятий приходилось 4,9 % продукции и на кооперативы — 2,7 %.

Всеобщей тревогой в партии и государстве была нехватка средств для восстановления тяжелой промышленности. На IV конгрессе Коминтерна Ленин сказал: «Положение тяжелой промышленности представляет действительно очень тяжелый вопрос для нашей отсталой страны, так как мы не могли рассчитывать на займы в богатых странах… Мы экономим на всем, даже на школах. Это должно быть, потому что мы знаем, что без спасения тяжелой промышленности, без ее восстановления мы не сможем построить никакой промышленности, а без нее мы вообще погибнем как самостоятельная страна…

Тяжелая индустрия нуждается в государственных субсидиях. Если мы их не найдем, то мы, как цивилизованное государство, — я уже не говорю, как социалистическое, — погибли» [131, с. 287, 288].

Эти тяжелые конфликты интересов и ценностей между рабочими и крестьянами и между промышленностью и сельским хозяйством породили более фундаментальное противоречие в самой партии большевиков. Это противоречие в понимании главных смыслов революции. В острой форме оно проявилось в отношении НЭПа.

Во всех политических партиях, в том числе и в дореволюционной партии большевиков, в представлениях общества господствовал принцип отношений классов, оформленный в теории классов и классовой борьбы Маркса. Марксисты считали, что социалистическая революция установит диктатуру пролетариата, а до этого, при капитализме, будет существовать гражданское общество — арена холодной борьбы классов.

Маркс, развивая теорию классовой борьбы, сделал такой вывод в «Критике Готской программы» (1875): «Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть не чем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата» [134].