Ленин. Алгоритм революции и образ будущего

Эта угроза и нависла в начале XX в., ликвидировать ее реформа Столыпина не смогла, попытка Февральской революции принять в России периферийный капитализм была отвергнута, а после Гражданской войны все в России поняли, что никакой конвергенции с метрополии мирового капитализма уже быть не может. Те, кто остался в СССР, начали достраивать цивилизацию на новом витке, а те, кто остался в эмиграции, или стали так или иначе воевать с Россией-СССР, или приспособились на чужбине и нередко помогали родине. Мировоззренческий провал произошел в советском обществе, особенно в интеллектуальной элите, уже в 1970-1980-х гг. Часть их искренне поверили в конвергенцию с Западом, другие надеялись наняться пропагандистами и поводырями в «наш общий европейский дом».43

4 мая 1992 г. Координационный совет по гуманитарным и общественным наукам при вице-президенте РАН провел заседание «круглого стола», посвященное оценке нынешнего и прогноза будущего общественного устройства России. В дискуссии приняли участие ведущие философы, экономисты, социологи и историки. В обзоре сказано: «Участники “круглого стола” исходили из неизбежности перехода России к рыночной экономике… Под “особым путем России” понималась необходимость сочетать достоинства и исключать недостатки капитализма и социализма… Нужно поработать над тем, как идею конвергенции облечь в приемлемые для всех народов и наций страны одежды. Переходная, опирающаяся на смешанную социально ориентированную экономику модель была поддержана участниками обсуждения» [204].

Верить в эту утопию поразительно, основания для этого были иррациональны. Было известно, что правящая верхушка США воспринимала и постсоветскую Россию как источник опасности — как иной, который пытается вторгнуться в «европейский дом» Запада. СССР на это не претендовал и такую угрозу для Запада не создавал. Поэтому вражда к постсоветской России, государству совсем нового типа, выплеснулась сразу, как только с СССР было покончено. Попытка российских реформаторов «построить капитализм в России», а затем войти в систему «западного капитализма» выглядит странной утопией из XIX в.

При той социально-экономической и культурной системе, которую выстраивали по шаблонам «чикагских мальчиков», Россия могла бы существовать в слаборазвитом состоянии — но только в фарватере Запада и при его благоволении. Нелепо строить капитализм западного типа, бросив вызов западному капитализму. Можно строить социализм в одной стране (масштаба России), но невозможно строить капитализм в одной стране, будучи изгоем мировой системы капитализма. Ведь сегодня всем очевидно, что проблема не в формации, а в противоречиях цивилизаций.

Статьи, выступления и короткие суждения Ленина в совокупности раскрывают его представление о развитии России как цивилизации, и это представление — часть новой картины мира, которая формировалась в начале XX в.

Принципиальным и новаторским шагом было изменить вектор движения к будущему: от социал-демократии к коммунизму. Дебаты по главным проблемам II Интернационала показали, что социал-демократические партии Западной Европы кардинально расходились с большевиками — в системах ценностей, в образе будущего и даже в антропологии и человеческих отношений. Соответственно, кардинально разошлись две части РСДРП — большевики и меньшевики. Поэтому на VII Экстренном съезде (6-8 марта 1918 г.) было изменено название партии РСДРП(б) на РКП(б) — Российская коммунистическая партия большевиков. Ленин в докладе даже сказал, что если в Западной Европе будут строить социализм, у них будет иначе.

Какие признаки выявляются при сравнении движения в будущее социал-демократов и коммунистов? Из обыденных рассуждений можно сказать так.

Вступление в коммунизм — завершение огромного цикла человеческой цивилизации, в известном смысле конец «этого» света, «возврат» человечества к коммуне. Это значит, к жизни в общине, в семье людей, где преодолено отчуждение, порожденное собственностью. Социализм же — всего лишь экономическая формация, где разумно, с возможной долей солидарности устроена совместная жизнь людей, во многом как в семье. «Каждому по труду» — принцип не семьи, а весьма справедливого общества (кстати, главная его справедливость в том, что «от каждого по способностям», что значит каждый получит рабочее место).