Ленин без грима

Такая полоса с игрой в карты нетипичная. Но постоянная полоса выражалась в том, что Ленин с первого дня приезда из-за границы в Россию делал все возможное, чтобы не оказаться, как случалось в молодости, в тюрьме или ссылке, не подвергать свою жизнь риску. К тому времени у большевиков не наблюдалось затруднений с документами: за два года пребывания в России вождь сменил несколько паспортов. Один у него оказался на имя грузина Чхеидзе, другой, последний, по которому второй раз эмигрировал, – на имя финского повара, а у супруги – на имя американской подданной…

В Питере супруги жили порознь, полагая, что таким образом проще уйти из-под наблюдения полиции. Встречались, как влюбленные, в кафе «Вена», брали извозчика, ехали по Невскому проспекту на санях к Николаевскому вокзалу, снимали номер в гостинице напротив вокзала, тогда это была гостиница «Северная», сейчас, кажется, «Московская». Ужинали в ресторане…

Молоды были еще, романтика! Однажды ехали на рысаке и увидели на улице идущего пешим ходом Юзефа, то есть Феликса Дзержинского. Пригласили прокатиться, посадили дорогого товарища на облучок, рядом с кучером… Эх, прокатились! Спустя десять с небольшим лет возьмет дорогой Владимир Ильич в руки руль и покатит на всех, кто не успеет отвернуться от колес его державной машины. Шофером другой, карательной машины станет давно ему любезный Юзеф и, как любитель быстрой езды, с «бешенной энергией» начнет колесами, красными от крови, осуществлять на практике вожделенную диктатуру пролетариата.

Но это действо – впереди, а тогда в Питере вся работа Ленина протекала подпольно, тайком от всех. Только однажды выступил под именем Карпова на многолюдном митинге в зале Народного дома графини Паниной, известной тогда в столице империи каждому, кто грезил о свободе, своими передовыми взглядами. (В 1917 году правительство «товарища Карпова» вышвырнет ее на «свалку истории», лишив и дома, и должности, и т. д.) Перед громадной аудиторией оратор было заволновался, с трудом преодолел нахлынувшее непрошеное чувство.

Перед ним выступал кадет, член конституционно-демократической партии, ратовал за свободу. Взяв власть, Ленин объявит поголовно всех членов этой партии, вместе с которыми когда-то выступал на митингах, врагами народа, закроет все ее газеты, журналы, комитеты, объявит кадетов вне закона и начнет их физическое истребление, несмотря на то, что никогда ни один член этой партии не призывал «браться за оружие».

Тогда в Народном доме Карпов-Ленин покорил магнетической волей аудиторию, так разволновал собравшихся, что кое-кто после окончания митинга разорвал красные рубахи и, сделав из них флаги, зашагал по улицам.

Такая вот была в дни первой русской революции жизнь, достойная не одной серии фильмов, которые могли бы быть не менее интересны, чем известные «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году».

За два года жизни в России, в 1905-1907-м, полиция так и не арестовала Владимира Ульянова. Она все силы бросила на поимку боевиков, тех, кто ходил по улицам с револьверами и бомбами. С ними вождь не ходил, хотя, как выясняется, стрелять учился.

Живя в Питере, Ленин инкогнито не раз выступал публично: на заседании Петербургского Совета, в Вольном экономическом обществе, Союзе инженеров, в школе перед учителями, где ему возражал социалист-революционер, наконец, на разных собраниях, которые проводились на квартирах, как когда-то на Арбате, где впервые Петербуржец успешно выступил против народника «В.В.».

В годы первой русской революции полиция не обращала особого внимания на подобные собрания, митинги и заседания в разных обществах, Народных домах потому, что все они разрешались законом. Очевидно, не установила она личность оратора Карпова, не установила, как пишет Крупская, «местожительства Владимира Ильича». Надежда Константиновна думала: произошло это потому, что полицейский аппарат тогда был, по ее словам, «еще порядочно дезорганизован».

Но эта «дезорганизация» не помешала арестовать на питерском вокзале Марата – руководителя московских большевиков, причастного к восстанию в Москве, как и других вожаков, арестовать всю военную организацию большевиков перед началом мятежа в крепости Свеаборг вместе с Менжинским, будущим вторым человеком ВЧК, главой ОГПУ после кончины Юзефа-Дзержинского.

Не арестовали Владимира Ильича, он же Чхеидзе и т. п., по-видимому, потому, что не было у полиции явных улик против него. Нелегальную газету с призывами к вооруженному восстанию Ленин издавал за границей. Оружия, как Красин, в подпольной химической лаборатории не изготавливал, не занимался покупкой и транспортировкой оружия. Дома, как Максим Горький, бомб и прочего снаряжения для убийств не хранил. Умел, как никто другой, прятать концы в воду. Сверхосторожный человек!