Ленин. Человек — мыслитель — революционер

Отныне он не откажется от роли, которую история вверяет ему. Завязывается последний и решительный бой, пролетариат должен стать диктатором и освободителем человечества. Гений Ленина умеет вызывать гениальные силы пролетариата, силы, которых история не знала, не подозревала в прошлом.

Скажите, много ли было в те дни людей, которые верили в пролетариат, которые верили, что он удержит власть больше одного-двух месяцев? Партии, претендовавшие на социализм, пошли вспять, превратились в заклятых врагов рабочей идеи. Всячески издеваясь над ленинизмом, они предвещали: один миг власти — я снова сто лет рабства. Если бы эти пророчества объяснялись только интересами и злой волей врагов пролетариата, то это было бы еще не так страшно. Опаснее такая проповедь была потому, что она исходила от разных дедушек и бабушек русской революции.

Эти последние, исходя из прошлого, просто не понимали, куда ведет современная классовая борьба. Один Ленин, не обращая внимания на гнилое здание прошлого, зяая, что история возврата не имеет, решительно сорвал занавес будущего. Пристально вглядываясь в глубь времен, он указывает цели пролетарской революции. Таких задач история не ставила ни перед кем из прежних исторических фигур. А если и ставила, то гениальные революционеры умели до сих пор гениально уклоняться от разрешения этих задач.

Под термином «революция» до великого Октября революционеры одного толка подразумевали главным образом разрушение старого строя. Революционеры же толка парламентарного стали вообще отрицать революционный метод борьбы. Революционерам первого направления революция казалась столь неразрывно связанной с разрушением, что они в революции подчеркивали только этот стихийный разрушительный момент. Однако в наши дни мыслить революцию как разрушение больше нельзя. Такой взгляд стал анахронизмом после ленинской постановки вопроса. Революцию, по Ленину, нужно прежде всего организовать, создать. С точки зрения революционера-разрушителя, Ленив должен считаться революционером задним числом, ибо он позволяет себе роскошь разрушения ровно постольку, поскольку его созидательный план этого требует.

Социалисты в продолжение ста лет смотрели на революцию с точки зрения существующей культуры данной страны и обусловливали действия революции культурой, существовавшей до нее. Ленин смотрит на революцию с точки зрения культуры будущего, с точки зрения массового творчества освобожденного пролетариата. В данном случае Ленин совершил в социализме коперниковский переворот. Не разрушение есть созидание, а, наоборот, созидание есть разрушение.

Разрушение Ленина никого не пугает, он вообще не станет разрушать только из любви к разрушению. Все, что не мешает плану его действий, отнюдь не должно быть разрушено. Все, что может пригодиться для здания будущего, должно быть сохранено в целости. «Давайте-учиться у спеца, давайте учиться у приказчика, нам нужно знать, как править, как производить, как торговать… Не научитесь — вы погибнете». Так не говорили революционеры-разрушители прошлого времени. Революционеры эти, несмотря на всю силу их дерзания, все же шли не дальше первого акта революционной драмы и, будучи уверены в силе разрушения революции, фактически не чаяли созидательных результатов н плодов ее. Они не обесвечивали созидания, а только сулили созидание вследствие разрушения. Отсюда глубокое отчаяние и пессимизм прежних революционеров. Стоит вглядеться немножко глубже, и мы найдем этот пессимизм во всех дневниках, во всех документах революционеров прошлого. Этим пессимизмом звучит также формула «дух разрушения есть дух созидания». Налицо имеется первый акт революции — разрушение, а созидание гадательно» и никто не указывает, каковым оно будет и какими силами оно предпримется.

Среди революционеров прошлого нет равного Ленину хотя бы потому, что Ленин первый созидатель, оптимист революции.

Оппортунизм одних революционеров, пессимизм других Ленин своим деловым подходом к революции, своим практическим гениальным оптимизмом в осенний Октябрьский день разбил наголову. Ленинский оптимизм должен быть правильно понят.

Ленин знал, что революция не позволяет себе никогда никаких излишеств. Ни один «вишневый сад» не пропадает с той минуты, как народ почувствует себя хозяином его, с той минуты, как он поймет, что сад действительно принадлежит ему. А почувствовать себя хозяином народ должен, в противном случае он им и не станет.

Свой оптимизм Ленин глубоко обосновал. Лучшие революционеры всех направлений, которые сколько-нибудь ознакомились, хоть издали почуяли этот ленинский революционный оптимизм, бесповоротно последовал» за ним. Тот факт, что меньшевики, эсеры и анархисты в 1917, 1918 и 1919 гг. совершенно свободно, совершенно добровольно пошли за знаменем, поднятым Лениным, лучше всего объясняется этим практическим оптимизмом ленинизма.

Но в этом ли величие Ленина? Да, но тут должна быть поставлена точка над «и».