Ленин. Эмиграция и Россия

Именно таково политическое движение рабочих текущего года, поддерживаемое сочувствием всех трудящихся и эксплуатируемых, всей демократии, как бы она ни была слаба, забита, разрознена, беспомощна. Более определенная размежевка между либерализмом и демократией... есть громадный плюс нового движения. Чтобы иметь успех, революция должна возможно более точно знать, с кем можно идти на бой, кто ненадежный союзник, где настоящий враг” [127].

Тех, кто слушает Ленина, изумляет: хотя и долго находится Владимир Ильич в эмиграции, но как хорошо он знает настроения рабочих России! Как глубоко обобщает отдельные явления рабочего движения!

Идет на совещании речь о тактике думской фракции большевиков, об укреплении нелегальных организаций партии, об отношении к ликвидаторам, о борьбе против всяких проявлений национализма, о деятельности “Правды” и Ленин, убеждается Багоцкий, чувствует себя в родной стихии. Он оживлен и весел. В свободное время ведет продолжительные беседы с приехавшими. А в письмах, которые пишет в короткие перерывы между заседаниями, с одобрением отзывается о ходе совещания. “У нас разгар совещания: участвует 11 человек,- сообщает Ленин в редакцию “Социал-демократа”.- Дело идет на лад. Если успею, приложу принятую сегодня первую резолюцию” [128]. Через два дня: “Пишу на совещании. Идет чудесно. Значение будет не меньше январской конференции 1912 г. Резолюции будут по всем важным вопросам, об объединении в том числе” [129]. И еще пару дней спустя: “Посылаю остальные резолюции... Общее впечатление у нас от совещания прекрасное” [130].

Ленин пишет “Извещение” о Краковском совещании. Он призывает в нем: “Наступило время собирания сил. Сплотимся же в нелегальные организации РСДРП. Они не закрывают дверей ни для одного социал-демократа, желающего в них работать, желающего помогать организации пролетариата, его борьбе с капиталом, его начавшемуся революционному натиску на царскую монархию” [131].

В Париже отдельной брошюрой отпечатывают “Извещение” и резолюции совещания. Ее переправляют в Россию. Из столицы сообщают вскоре в Краков: Петербургский комитет, ознакомившись с резолюциями совещания, находит, что “совещание наметило вполне правильно как задачи момента, так и стремление пролетариата, и постановляет положить резолюции ЦК в основу своей политической и организационной деятельности” [132].

К этому времени, совершив очередной побег из ссылки, в Петербург возвращается Я. Свердлов. Он возглавляет столичную большевистскую организацию. Устанавливает связь с Лениным. Твердо проводит в жизнь его указания. И охранка характеризует теперь Петербургский комитет как “исполнительный орган директив Ленина” [133].

В одном из писем Ленин пишет Свердлову: ““День” (По конспиративным соображениям Ленин так называет “Правду”.) есть необходимое организационное средство для сплочения и поднятия движения. Только через это средство может идти теперь необходимый приток людей и средств...” [134]

Он требует изгнать из редакции таких редакторов, которые не умеют вести газету. “Надо Вам взяться за дело” [135],- настаивает Владимир Ильич. Он предлагает Свердлову, утвержденному Русским бюро ЦК ответственным редактором газеты, план конкретных действий. Прежде всего необходимо “засесть в “бест” к № 1”, как называет он А. Бадаева. А уже затем: “Завести телефон. Взять редакцию в свои руки. Привлечь помощников” [136].

И Свердлов действует по ленинскому плану. Он приступает к реорганизации газеты. Владимир Ильич, внимательно следящий за каждым его шагом, пишет в редакцию “Правды”: “Сегодня узнали о начале реформы... Тысячу приветов, поздравлений и пожеланий успеха. Наконец-то удалось приступить к реформе” [137].

Но не успевает Свердлов довести до конца ленинские предначертания. Его вновь арестовывают. Об этом сразу же узнают в Кракове. “...За Андрея обидно чертовски” [138] - пишет в “Правду” Крупская.

Однако и то, что удалось Свердлову сделать до ареста изменило положение в “Правде”. Все более твердым становится ее тон. Оживляются ее важнейшие отделы. Увеличивается тираж. Все больше ленинских статей публикуется на ее страницах. Из 75 мартовско-майских номеров 41 выходит со статьями Владимира Ильича.

Ленинское слово звучит и с думской трибуны. Звучит в речах депутатов-большевиков. “Ответьте,- запрашивает Владимир Ильич редакцию “Правды”,- получили ли набросок бюджетной речи? Присылайте материалы и материалы. Нельзя работать без них. Бюджетную речь надо бы вдвое развить, будь материалы” [139]. Он имеет в виду посланный им из Кракова набросок речи по вопросу о государственном бюджете России на 1913 год. Набросок, который ложится в основу выступления в Думе депутата-большевика, помогает ему обнажить антинародную сущность этого бюджета.