Ленин. Эмиграция и Россия

Ленин ставит в конце дату: “12.IV.1902 - в вагоне”. Тут же добавляет: “Извиняюсь за мазню. Если успею, напишу еще и яснее”[17]. Из Кельна возвращает рукопись почтой в Цюрих Аксельроду.

На пути в Лондон лежит Льеж. Здесь живет Н. Мещеряков с женой - старые приятели Крупской по воскресной школе в Петербурге. В то время Мещеряков был еще народовольцем. Он первый привлек ее к нелегальной работе, обучал правилам конспирации, усердно снабжал заграничными изданиями группы “Освобождение труда”. Теперь Мещеряков - социал-демократ, давно находится в Бельгии и прекрасно знает местную жизнь...

Он рад снова увидеть Крупскую. Рад познакомиться с Лениным.

Два дня в Льеже. Затем с Мещеряковым - в Брюссель.

“Мы попали туда во время маленькой революционной вспышки,- вспоминает Мещеряков.- То была борьба за всеобщее избирательное право, происходившая в довольно скромных размерах... Я повел Владимира Ильича показывать город, учреждения рабочей партии, знаменитый тамошний кооператив и т. д. Когда мы вышли из кооператива, вдруг показались толпы рабочих. Это были участники революционной вспышки; собирались толпы демонстрантов; они разгонялись полицией и тут же обращались в бегство, ибо вожди рабочей партии старались всячески удержать рабочих в рамках умеренности и аккуратности.

Была объявлена забастовка, которая во всеобщую не вылилась. Ленин при виде этой толпы сейчас же оживился и обнаруживал большое тяготение примкнуть к демонстрации. Мне пришлось чуть не повиснуть на нем, чтобы как-нибудь им замедлить его движение. Тут как раз сбоку появилась полиция и отрезала нас от толпы” [18].

И вот наконец Лондон. На станции Чаринг-Кросс Ленина и Крупскую встречает Н. Алексеев, эмигрировавший сюда русский социал-демократ. Он получил уже запрос Ленина: можно организовать печатание “Искры” в типографии английской социал-демократической федерации? Даст ли на это согласие Гарри Квелч, редактор выходящего там еженедельника “Джастис”? И еще до приезда Ленина Алексеев встречался с Квелчем, обо всем договорился с ним.

Когда Ульяновы прибывают в Лондон, стоит, по словам Крупской, “невероятная мразь”. “Лондон поразил нас своей грандиозностью...- сообщает она,- у Владимира Ильича лицо сразу оживилось, и он с любопытством стал вглядываться в эту твердыню капитализма, забыв на время и Плеханова и конфликты в редакции” [19].

Около недели под фамилией Рихтер живут Ленин и Крупская и одной из “спальных комнат”, сдаваемых небогатыми квартирохозяевами, а затем переезжают в небольшой дом в районе Финсбури. Теперь их адрес - “Mr. Jacob Richter (Holford) 30. Holford Square Pentonville. London W.C.” [20].

Но, сообщая этот адрес Аксельроду, Ленин очень просит не называть его никому, “кроме самых близких лиц”[21]. Поскольку предстоит продолжить тщательно законспирированное дело, он просит: “Если можно,- постарайтесь и в разговорах употреблять систематически Мюнхен вместо Лондона и мюнхенцы вместо лондонцы”[22].

Там, где поселились Ульяновы, однообразными унылыми рядами тянутся прокопченные стандартные дома. Кругом - кирпич, камень, ни клочка зелени. Нечто подобное описал Фридрих Энгельс в книге “Положение рабочего класса в Англии” - описал на основе собственных наблюдений, достоверных источников.

Рихтер и его супруга сняли на Холфорд-сквер две комнаты.

“Сегодня было письмо от Наденьки...- сообщает Мария Александровна Ульянова из Самары в Томск дочери Анне.- Описывает она их маленькую квартирку, в которой масса неудобств. Всего 2 комнатки у них, и одна из них, Ел. Васильевны, изображает из себя и кухню и столовую. Вода и угли - которые служат топливом - находятся внизу, надо за ними ходить”[23].

Меблировка комнат у Ульяновых скромная: простые кровати, столы, стулья, несколько полок для книг.

“...Чересчур незатейливая обстановка комнат,- рассказывает Н. Алексеев,- вызвала недоумение у хозяйки квартиры. Особенно смущало ее отсутствие занавесок на окнах, и она настояла, чтобы какие-нибудь занавески непременно были куплены, иначе у нее выйдут неприятности с домовладельцем, который от всех жильцов своего дома требует известной респектабельности” [24].

В ближайшее воскресенье хозяйка - миссис Йо слышит стук молотка из комнат Рихтера: это новые жильцы прибивают занавески. Миссис Йо приходит в ужас. Она немедленно вызывает жену Рихтера.

- Воскресенье - день отдыха,- объясняет хозяйка,- и стучать молотком в этот день не полагается.

Занавески приходится прибить на другой день.

Смущает миссис Йо и то, что жена мистера Рихтера не носит обручального кольца. Она даже колеблется: не отказать ли из-за этого новым жильцам? Но Рихтеры платят аккуратно, и миссис Йо не хочет терять выгодных квартирантов.

В конце концов она решает:

- Они иностранцы, кто знает, какой у них закон.

На этом миссис Йо успокаивается, тем более что любезность и сердечность миссис Рихтер очень располагают в ее пользу.

Их провожатым по Лондону на первых порах становится Алексеев, прекрасно знающий английский язык. Ибо и Ленин и Крупская неожиданно для себя оказываются беспомощны.