Ленин. Эмиграция и Россия

Между тем полученный им отчет Боевого комитета при Петербургском комитете, созданного еще в июле для усиления подготовки к вооруженному восстанию, внушает Владимиру Ильичу серьезную тревогу. Если судить по этому документу, то “дело грозит выродиться в канцелярщину”. [78] Нужна не “бумажная волокита”, а “бешеная энергия и еще энергия”. И Ленин призывает петербургских товарищей: “Идите к молодежи. Основывайте тотчас боевые дружины везде и повсюду и у студентов, и у рабочих особенно, и т. д. и т. д.” [79]. Он настаивает на организации отрядов от трех да десяти, тридцати и более человек. Настаивает на том, чтоб и эти отряды вооружались сами, кто как может. Чтобы они тотчас же выбирали себе руководителей и связывались с Боевым комитетом при Петербургском комитете. “Не требуйте никаких формальностей...- пишет Владимир Ильич Боевому комитету.- Не требуйте обязательного вхождения в РСДРП-это было бы абсурдным требованием для вооруженного восстания. Не отказывайтесь связываться с каждым кружком, хотя бы в три человека, при единственном условии, чтобы он был полицейски надежен и готов был драться с царским войском. Пусть желающие кружки входят в РСДРП или примыкают к РСДРП, это превосходно; но я безусловно считал бы ошибкой требовать этого” [80]. Ленин предупреждает, что если через один-два месяца в Питере не будет минимум 200-300 отрядов, Боевой комитет можно будет считать мертвым. “При теперешнем кипении не набрать сотни отрядов - значит стоять вне жизни” [81],- уверен Владимир Ильич.

На столе у него исписанные убористым почерком листы. Это планы, наброски, выписки, связанные с вопросом подготовки и организации восстания.

Быстро, сокращая слова, набросал Владимир Ильич: “Раньше поставить: доклады на воен[ные] темы в кружках:

1) чт[ение] и обсуждение] статей о барр[икадной] б[орь]бе;

2) изуч[ение] плана города и районов; 3) добывать планы тюрем etc.; 4) узнавать адреса зловредных людей и начальства; 5) производить маневры выслеживания неприятеля; 6) готовить бомбы; 7) составлять] тактич[еские] планы отд[ельных] операций” [82].

Ленин обдумывает, как следует формировать отряды будущей революционной армии, как должны они вооружаться и действовать. Советует немедленно начать их практическую подготовку. Не откладывая, подыскивать квартиры для хранения оружия и снарядов, квартиры под штабы, для укрывательства преследуемых, помещения для раненых. Надо заблаговременно запастись планами тюрем, точными сведениями об охране банков, складов оружия. “Проволочки, споры, оттяжки, нерешительность,- утверждает Владимир Ильич,- есть гибель дела восстания. Величайшая решительность, величайшая энергия, немедленное использование всякого подходящего момента, немедленное разжигание революционной страсти толпы, направление ее на более решительные и самые решительные действия - таков первейший долг революционера” [83].

Две недели спустя, октябрьским вечером, Ленин набрасывает план статьи “Равновесие сил”. Предназначается она для “Пролетария”.

“Слух, будто решена конституция,- пишет Ленин.- Если да, тогда царь, значит, учитывает уроки 1848 года и других революций: без учредительного собрания, до учредительного собрания, помимо учредительного собрания даровать конституцию. Какую? В лучшем (для царя) случае = кадетскую.

Значение этого: осуществление идеала конституционалистов-демократов, перескакивание через революцию. Обман народа, ибо полной и реальной свободы выборов все же не будет” [84].

А через несколько часов телеграф приносит в Женеву весть о “монаршей милости” - о царском манифесте 17(30) октября. Он призван восстановить в стране “порядок”. Он дарует народу “незыблемые основы гражданской свободы” - неприкосновенность личности, свободу совести, слова, собраний, союзов. Манифест обещает по мере возможности привлечь к участию в Государственной думе слои населения, которые лишены избирательных прав. Царь провозглашает, что отныне “никакой закон не может воспринять силу без одобрения Государственной думы..”.

Кое-кто склонен видеть в манифесте чуть ли не ликвидацию самодержавия. Ленин предостерегает от подобных заключений. “Царь далеко еще не капитулировал,- предупреждает Владимир Ильич.- Самодержавие вовсе еще не перестало существовать. Оно только отступило, оставив неприятелю поле сражения, отступило в чрезвычайно серьезной битве, но оно далеко еще не разбито, оно собирает еще свои силы, и революционному народу остается решить много серьезнейших боевых задач, чтобы довести революцию до действительной и полной победы” [85].