Ленин (Глава 1)

Если интеллектуальная, духовная атмосфера семьи создала предпосылки для появления в сознании Владимира Ульянова радикальных идей свободомыслия, то судьба старшего брата стала катализатором этого процесса. Очень сомнительно, чтобы трагическая кончина брата могла изменить революционный вектор направленности гимназиста по той простой причине, что этой "направленности" просто еще не было. В знаменитой, но сомнительной фразе, приписываемой Владимиру Ульянову, еще одно место вызывает большие вопросы: слово "мы". В фразе: "Нет, мы пойдем не таким путем..." совершенно загадочным предстает местоимение "мы". У гимназиста Владимира Ульянова было немного школьных друзей, но в их среде не было никаких "тайных обществ" или "кружков". Думаю, что или М.И.Ульянова, со слов которой пущена в широчайший идеологический обиход эта фраза, запамятовала, что сказал Владимир, получив известие о смерти брата (ведь ей тогда было всего девять лет!), или она, эта фраза, родилась под влиянием именно тех обстоятельств, которые наложили тяжелую печать на всю советскую историю. По-человечески, далее, трудно представить, как сообщает Биохроника, что, "получив это известие", Владимир сразу сказал именно эту фразу, сделавшую его навсегда "правильным" революционером.

В истории есть тайны и мистификации. Если эта фраза не мистификация, то содержание всех слов, которые сказал Владимир Ульянов, узнав о казни Александра, вероятно, навсегда останется тайной истории. Не мог же брат ограничиться при получении трагического известия лишь этим лозунгом!

Старший брат Владимира Александр был одаренным юношей. Золотая медаль по окончании гимназии говорит о

58

многом. Вероятно, он мог стать крупным, а то и выдающимся ученым. Еще в гимназии Александр увлекался естественными науками, особенно зоологией, быстро овладел тремя европейскими языками и в Петербургском университете, куда он поступил в 1883 году, скоро стал одним из лучших студентов. За месяц до скоропостижной смерти отца Александр за работу о кольчатых червях получил золотую медаль университета. Ничто не говорило, что юношу захватит ветер общественных движений.

К политическим кружкам в университете на первых курсах учебы Александр относился равнодушно, даже скептически, но позже, когда познакомился со студентами Лукашевичем, Говорухиным, Шевыревым, постепенно стал попадать под влияние ферментов общественного движения. Видимо, Лукашевич и Говорухин в какой-то мере, вероятно в самой общей форме, приобщили Александра к трудам Маркса, Энгельса, Плеханова. И тот и другой понимали марксизм в контексте необходимости насилия как средство для изменения существующих условий. Наиболее радикально был настроен Шевырев, который убежденно доказывал, что лишь устранение тиранов может преобразовать жизнь на справедливых началах. Александр, встречаясь с тройкой тайных ниспровергателей, поначалу больше слушал, но постепенно, увлекаемый внутренней логикой радикализма, уверовал в необходимость решительных шагов. И хотя Александр Ульянов был во власти научных планов, новых исследований, юноша счел нравственно непорядочным быть в стороне, как говорили его новые товарищи, от "идей прогресса и революции".

Во время учебы Александра в университете его связь с братом Владимиром была номинальной и эпизодической: письма семье домой, где содержались приветы всем. Но и когда старший сын приезжал на лето, особой близости между братьями не было. Дети, живя в семье очень солидарно, дружили больше "парами". Володя был сильно близок в дружбе с Олей, хотя и преклонялся перед умом старшего брата.

Старшая сестра Анна вспоминала, что однажды, уже после смерти отца, разговорившись с Александром, она вдруг спросила его:

59

- Как тебе нравится наш Володя?

- Несомненно, человек очень способный, но мы с ним не сходимся27.

Естественно, старшая сестра поинтересовалась:

- Почему?

- Так... - не пожелав объясниться, сказал брат.

Может быть, это едва ли не единственное место из апологетических воспоминаний родных, в котором делается какой-то намек на то, что во взаимоотношениях братьев и сестер (как и в каждой нормальной семье!) бывали какие-то облачка и шероховатости, а может, и более серьезные коллизии. Но здесь, в тексте воспоминаний, это место осталось явно по "недосмотру" редактора: у будущего вождя не должно быть "пятен". Хотя лаконичное "не сходимся" связано, конечно, не с политическими позициями и оттенками поведения братьев, а, скорее всего, с проявлениями резкости в суждениях Владимира.

Эта грань юношеского профиля ясно просматривается у Владимира, хотя почти все, кто писал портрет вождя, старались ее затушевать. Эта же грань стала позже рельефной, когда Ульянов стал одним из руководителей российских социал-демократов, и просто явно выпуклой при превращении Ленина в "вождя". Представляется, что самые ранние истоки нетерпимости и резкости были замечены еще братом Александром, человеком явно более мягким и совестливым.