Ленин и его семья (Ульяновы)

Их кадры состояли из людей, главным образом духовно и умственно слабых, заражавшихся «ленинским» духом до потери своего собственного лица. Как на яркий пример этого слепого поклонения и восхищения умом Ленина укажу на известную Александру Михайловну Коллонтай, которая вся насквозь была пропитана Лениным, что и дало повод одной известной писательнице зло прозвать ее «Трильби Ленина». Но наряду с такими «без лести преданными» были и многочисленные лица совершенно, как-то органически, не выносившие всего Ленина в целом, до проявления какой-то идиосинкразии (повышенной чувствительности. – Ред.) к нему. Так, мне вспоминается покойный П. Б. Аксельрод, не выносивший Ленина, как лошадь не выносит вида верблюда. Он мне лично в Стокгольме определял свое отвращение к нему. П. Б. Струве в своей статье-рецензии по поводу моих воспоминаний упоминает имя покойной В. И. Засулич, которая питала к Ленину чисто физическое отвращение. Могу упомянуть, что знавшая хорошо Ленина моя покойная сестра В. А. Тихвинская, несмотря на близкие товарищеские отношения с Лениным, относилась к нему с какой-то глубокой внутренней неприязнью. Она часто говорила мне, как ей бывало тяжело, когда Ленин гостил у них (в Киеве), и как ей было трудно сохранять вид гостеприимной хозяйки… Ее муж, известный профессор M. M. Тихвинский, старый товарищ Ленина и приятель его, тоже классический большевик (не ленинец), был расстрелян по делу Таганцева…

Надо отметить и то, что, как я выше упомянул, Ленин был особенно груб и беспощаден со слабыми противниками: его «наплевизм» в самую душу человека был в отношении таких оппонентов особенно нагл и отвратителен. Он мелко наслаждался беспомощностью своего противника и злорадно и демонстративно торжествовал над ним свою победу, если можно так выразиться, «пережевывая» его и «перебрасывая его со щеки на щеку». В нем не было ни внимательного отношения к мнению противника, ни обязательного джентльменства. Кстати, этим же качеством отличается и знаменитый Троцкий… Но сколько-нибудь сильных, не поддающихся ему противников Ленин просто не выносил, был в отношении их злопамятен и крайне мстителен, особенно если такой противник раз «посадил его в калошу»… Он этого никогда не забывал и был мелочно мстителен…

Я остановлюсь несколько на том, что говорил Ленин в ту эпоху, чтобы выявить тогдашние его убеждения и тем предоставить читателю возможность дать очную ставку двум Лениным: Ленину 1908 года и Ленину 1917 года и далее…

Читателю известно, конечно, что революционное движение 1905 года вызвало наружу всевозможные революционные течения, которые все сливались в общем в одно широкое русло борьбы против самодержавия. Между прочим, одним из таких течений был и максимализм. Течение это, создавшееся на моих глазах и против которого все тогдашние партии вели ожесточенную борьбу (и меньшевики, и большевики), объединяло собою главным образом наиболее зеленую русскую молодежь и выражалось в стремлении немедленно же осуществить в жизни социалистическую программу-максимум. Конечно, течение это было совершенно утопично и необоснованно (большевики осуществили эту утопию!..) и выражало собою только молодую горячность и, само собою, глубокое политическое невежество. И я позволю себе заметить, что современный ленинизм, или большевизм, говоря грубо, представляет собою именно этот самый максимализм, доведенный до преступления перед Россией и человечеством вообще…

Я лишь отмечаю это сходство, не останавливаясь на доказательствах и обосновании его, ибо это потребовало бы зря много места и времени… да к тому же ведь и всякому это очевидно.

Конечно, правительство Столыпина свирепо, по-большевистски (явное преувеличение, эта «свирепость» была реакцией на революционный терроризм того периода. – Ред.), расправившееся с революцией, обрушилось всей тяжестью на максималистское движение, которое, кстати сказать, в значительной степени сплеталось с вульгарным анархизмом (Видным и талантливым представителем анархо-максимализма был молодой талантливый философ Рысс, писавший под псевдонимом Марфа Борецкая. Как известно, он был повешен в Киеве. Отмечу, что Рысс, как он признавался сам, был в сношениях с русской охранкой, но, по его словам, лишь в интересах революции. Я его немного знал (Харьков, 1904–1905 гг.) и помню его как яркого, талантливого человека и увлекательного оратора. – Авт.).