Ленин и Керенский 2017. Всадники апокалипсиса

Изложение случившегося заняло семь минут. Человек под пледом помолчал еще с минуту, закрыв глаза. Потом медленно поднял веки и растянул обметанные губы в подобие улыбки.

– Никакой лишней активности, не надо суетиться. Деликатно помоги им уничтожить друг друга. Они не просто враги – их ненависть безгранична. Контролируй схватку, помогай тому из них, кто будет выглядеть слабее.

– А в итоге? – мнение умного наставника всегда особенно важно для умного ученика, если попадает в резонанс с собственными мыслями. – Помножить обоих на ноль?

– Ни в коем случае! Только мучеников стране и не хватает. Найди способ сделать их голливудскими зомби. Ни мертвыми, ни живыми. На которых публике любопытно взглянуть, но и только.

– Думаешь, № 1 заглотит идею? – Игорь с сомнением нахмурил брови. – Считает их преступниками, обрушившим российскую государственность. Чуть ли не судить собирается.

– Ерунда! Пошумит на тебя и согласится. Сумеешь мирно разрулить ситуацию, будет благодарен. ОЧЕНЬ! – Больной повысил голос – вышло плохо. – Лидер в душе мечтает о преемнике, умеющем соблюсти демократические приличия, создать устойчивый баланс сил в стране. Кстати, тушку из Мавзолея можно под шумок закопать по-тихому.

– Его давняя мечта. Значит «плюс» на «минус»…

– Даст: минус два!

Игорь наклонился приобнять боевого товарища, хотел пообещать, что скоро заедет, но сдержался. Не стал врать тому, кто всё понимает, кто ничего уже не ждет кроме смерти. Шел к машине и утешал себя: «Старику должно быть приятно хоть советом поддержать безопасность Родины, за которую целую жизнь боролся». Когда ворота закрылись, Матвей уже вновь погрузился в забытье.

Глава 13 Любовь

Оба знали, зачем она здесь, что должно произойти между ними. Еще не понимали, как и когда, хотя уверенность крепла по мере общения – пусть пока формального, с каждым прикосновением друг к другу. Собственно, касалась только женщина, по-врачебному профессионально и четко, но уже по-личному мягко и душевно. Медосмотр важен для пациента, для доктора, для партии большевиков, для народа, наконец. И ещё для возобновления той пока не физической связи, что раньше возникла у Мавзолея. Почему мужчина оказался там и упал в обморок, почему женщина попала туда же и помогла ему прийти в себя? Наверное, кто-то смог бы ответить, однако вряд ли всезнайка в состоянии сказать, отчего возникло взаимное влечение. Понятны сопутствующие факторы: одиночество, феромоны, либидо и прочее бла-бла-бла. А заморочилась Мария именно на Владимира, не на другого пациента. И он запал на неё, а не на обольстительную горничную, что в коротком халатике по пять раз на дню многозначительно стучится в апартаменты: «Вам заправить кровать? Больше ничего не желаете?».

Уже поздно, а никто не осмеливается произнести нужные слова. Наконец, Вождь, некогда сумевший повести за собой миллионы, набрался храбрости, встал из кресла и произнес: «Пойдем». И пошли они, и легли рядом, и была у них любовь. Минула ночь, утро встретили вместе и больше уже не расставались надолго, только по необходимости. Первая пришла за завтраком: «Товарищ Дю едет, расчетное время прибытия – через 23 минуты». ГлавБольшевик ждать не заставил, ворвался в ванную, где пришелец из прошлого чистил зубы, и не обратил ни малейшего внимание на врачиху, что инструктировала новичка, как пользоваться электрощеткой.

– Владимир Ильич! – взял с места в карьер. – Необходимо сейчас же прибыть в столицу и встретиться с членами ЦК.

– Ж-з-ж, – повизгивал прогрессивный гаджет борьбы с кариесом.

– Складывается аховая ситуация! Правые переходят в наступление! Нужны агрессивные контрмеры!

– А я, ж-з-ж, причем? – белые от пасты губы частично победили звук электрощетки.

– В городе появился Керенский. Народ в смятении, партийцы дезориентированы.

– Александр Федорович? – от удивления вождь вспомнил про кнопку «вкл/выкл», и гаджет умолк.

– Собственной персоной! – до Дюбенина дошло, что визави не в курсе. – Наши люди в госбезопасности сообщают, что тамошние начальники в смятении. Даже Президент! Вы должны помочь сплотить антилиберальный фронт.

– Что скажешь, Машенька? – Ильич оглянулся на подругу.

– В стране и так бед хватает, а тут еще эта, – неопределенно пробормотала та. – Опять же август скоро, а в августе обычно случается какой-нибудь трындец.

– В смысле кризис, – ГлавБольшевик поспешил перевести сленговое просторечье на русский политический.

– Я никогда не уклонялся от борьбы за революционные идеалы, – вождь утерся полотенцем с монограммой Агрохолдинга. – Если стране вновь нужен Ленин, то я к вашим услугам, товарищ Дю. Но Мария поедет со мной, мне что-то не здоровится.