Читаем Ленин и Троцкий. Путь к власти полностью

Это уличает во лжи реформистов, обвиняющих марксизм в том, что он якобы «не заинтересован в реформах». Напротив, марксисты всегда шли в авангарде борьбы за перемены в жизни рабочего класса, выступая за улучшение условий труда и повышение заработной платы, за сокращение рабочего дня и внедрение демократических прав. Разница между марксистами и реформистами заключается отнюдь не в принятии или непринятии реформ (такая постановка вопроса сама по себе нелепа). Марксисты считают, что серьёзные реформы могут иметь успех только благодаря мобилизации сил рабочего класса, выступающего против капиталистов и государства. Кроме того, они настаивают на том, что единственный способ закрепить успех, достигнутый рабочими, и гарантировать соблюдение всех требований – свержение власти капитала и социалистическое преобразование общества. Такое преобразование, однако, невозможно без ежедневной борьбы за прогресс ещё при капитализме, ведь эта борьба организует, учит и воспитывает рабочий класс, подготавливая почву для окончательного сведения счётов со своими врагами.

Условия для перехода к массовой агитации в России подготовило развитие капитализма. В 1890-х годах наблюдался рост стачечного движения, центром которого стал Санкт-Петербург. Здесь располагались крупные батальоны российского труда – рабочие металлопромышленности, восемьдесят процентов которых были сосредоточены на крупных предприятиях, среди которых выделялся Путиловский завод. Санкт-Петербург стал площадкой для быстрого развития рабочего класса. В период между 1881 и 1900 годами число рабочих в столице выросло на 82 процента, в то время как в Москве за то же время – только на 51 процент. Сравнительно высокий процент петербургских рабочих отличался грамотностью. Умением читать и писать здесь могли похвастаться 74 процента представителей рабочего класса, в остальной России – не более 60 процентов.

Это было новое, молодое поколение. В 1900 году более двух третей от общего населения Санкт-Петербурга были уроженцами провинции, а более 80 процентов жителей города составлял пролетариат. Люди прибывали сюда со всех концов империи: обычно это были голодные, нуждающиеся крестьяне, отчаянно ищущие работу. Те, кому повезло, устроились на крупные текстильные и металлургические заводы. Причём в столице преобладал металлургический сектор, в отличие от Москвы, где сосредоточилась текстильная промышленность. Более половины рабочих Санкт-Петербурга работали на предприятиях с занятостью более 500 человек, а две пятых – на предприятиях с занятостью более 1.000 человек. Те же, кому не повезло, стали нищими, уличными торговцами или проститутками.

Рабочий день был долгим (от 10 до 14 часов), а условия труда – ужасными. Людям часто приходилось жить в переполненных заводских бараках, где плохие жилищные условия усугублялись грязным воздухом, водой и обилием нечистот. По этой причине Санкт-Петербург приобрёл репутацию самой неблагоприятной столицы Европы. Текстильным рабочим повезло меньше всего: им приходилось в жаре, духоте долго и монотонно трудиться под оглушительный шум, царящий в цехах. Один правительственный инспектор отмечал:

«Насколько тяжело отражается работа прядения на здоровье рабочих, можно наглядно убедиться по их внешнему виду: измождённые, испитые, изнурённые, со впалою грудью, они производят впечатление больных, только что вышедших из госпиталя…»[72]

Около половины текстильных рабочих составляли женщины. Эта особо эксплуатируемая часть рабочего класса, включающая в себя недавно прибывших крестьян и неквалифицированных рабочих, оказалась крайне нестабильной. Каков революционный потенциал текстильных рабочих, показали уже стачки 1878–1879 годов, когда была предпринята первая попытка связать забастовки с революционным движением. Эти стачки напугали власть и заставили её пойти на уступки. Первый фабричный закон от 1 июня 1882 года запрещал на фабриках и заводах работу детей, не достигших 12-летнего возраста, и ограничивал рабочий день малолетних в возрасте от 12 до 15 лет восемью часами в сутки. Второй закон, принятый в 1885 году, запрещал ночную работу в определённых отраслях промышленности.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
10 гениев бизнеса
10 гениев бизнеса

Люди, о которых вы прочтете в этой книге, по-разному относились к своему богатству. Одни считали приумножение своих активов чрезвычайно важным, другие, наоборот, рассматривали свои, да и чужие деньги лишь как средство для достижения иных целей. Но общим для них является то, что их имена в той или иной степени становились знаковыми. Так, например, имена Альфреда Нобеля и Павла Третьякова – это символы культурных достижений человечества (Нобелевская премия и Третьяковская галерея). Конрад Хилтон и Генри Форд дали свои имена знаменитым торговым маркам – отельной и автомобильной. Биографии именно таких людей-символов, с их особым отношением к деньгам, власти, прибыли и вообще отношением к жизни мы и постарались включить в эту книгу.

А. Ходоренко

Карьера, кадры / Биографии и Мемуары / О бизнесе популярно / Документальное / Финансы и бизнес