Ленин. Соблазнение России

Мне смешно стало от его слов, я уже не помню, что я ему телеграфировала в двадцать третьем году, вероятно, советовала жениться поскорее… А тут еще странная встреча с бывшей женой Павла Дыбенко. Они уже разошлись, и она теперь жена какого-то высокопоставленного красного командира. Она пополнела и потому подурнела. Неужели я из-за нее столько ночей не спала?»

Александра Михайловна нашла в себе силы вырвать старую любовь из сердца. Характеру ее можно было только позавидовать. В письме советовала подруге:

«Надо иметь дух себе самой признаться: в нашем возрасте влюбленности к нам быть не может. Есть многое другое, что привязывает мужчин к нам: вспышка-тяготение, удобство (мы умеем создавать комфорт и удобство), польщенное самолюбие и т. д. Но все же это не любовь, не та любовь, какую мы получали, когда были в юном возрасте.

Что сделать, чтобы от того не страдать? Мой совет: отмежеваться. Я одно, он другое. А любимого брать, как приемлешь приятную, необязательную встречу с интересным, приятным человеком… Брать встречи, как читаешь с наслаждением час-другой интересную книгу. Закрыл книгу, положил на стол — и до следующей свободной минуты. Если вздумаешь на отношениях к “ним“ в наши годы строить жизнь, получится одно горе, одни унижения, уколы, муки… Надо научиться быть одной, внутренне одной. Ни на кого не рассчитывать!

Скажешь: холодно? Да. И немножко горько. Но зато меньше мук. Зато как подхватываешь неожиданную радость, брошенную “им“! И внутренне удивляешься: “Да ну! Неужели он еще так любит?”».

Мужчины не обходили Коллонтай вниманием. Вот представительный и умеющий ухаживать коллега приглашает в театр на «Веселую вдову», потом везет поужинать. Ужин затягивается до утра:

«Он предлагает пройтись и проводить меня до гостиницы. Идем по аллее, светло и незнакомо безлюдно. Я снимаю свою легкую летнюю шляпу и несу в руке. Он предлагает:

— Дайте я понесу вашу шляпу.

Я внутренне улыбаюсь. Когда мужчина любезно предлагает освободить свою даму даже от легкой ноши, это значит, что дама ему не совсем безразлична и что он сегодня разглядел, что она не только полпред, но и женщина».

Столь же легко, как с Дыбенко, Александра Коллонтай рассталась и со своими недавними соратниками в борьбе за общие идеалы.

Ее интимный друг Александр Шляпников, лидер распущенной Х съездом рабочей оппозиции, не понял, что наступили новые и жестокие времена. Человек прямой и простодушный, он сожалел об утрате пролетарской чистоты, требовал восстановить рабочую демократию и призвать к порядку оторвавшуюся от народа партийную верхушку. Весной 1923 года его сторонники образовали рабочую группу РКП. В деятельности группы не было ничего антисоветского, но сам факт ее создания был воспринят как выпад против власти.

Одного из руководителей рабочей группы Кузнецова в сентябре 1923 года допросил заместитель начальника секретного отдела ОГПУ Яков Агранов, будущий первый заместитель наркома внутренних дел.

В протоколе допроса записали:

«Коллонтай в ее последний приезд в Москву одобрила (принципиально) наше организационное оформление и не возражала против выдвинутых нами задач: лозунга восстановления Советов рабочих депутатов на фабриках и заводах и выпрямление линии партии. Она обещала сообщить о своем согласии войти в руководящий центр».

24 ноября 1923 года политбюро поручило председателю Центральной контрольной комиссии Валериану Владимировичу Куйбышеву: «Вызвать тов. Коллонтай и переговорить с ней».

Куйбышев составил записку, которую отправил в Политбюро:

«Следствием не установлено, что тов. Коллонтай состояла членом “Рабочей группы”. Но безусловно установлен факт ее связи с активными деятелями этой группы, устройства с ними конспиративных совещаний…

Ответы тов. Коллонтай на мои вопросы явно уклончивы и неискренни…

Ввиду высказанного тов. Коллонтай недоверия к партии и нежелания ее сказать всю правду, партия имеет право не доверять тов. Коллонтай ту ответственную работу, которая она сейчас ведет. Тов. Коллонтай должна быть отозвана из-за границы».

Записки Куйбышева было достаточно для того, чтобы остаток своей жизни Коллонтай провела в общении с чекистами. Ее бывшие товарищи по «Рабочей оппозиции» погибли. Коллонтай бросилась к Сталину:

— Разумеется, я не разделяю позицию блока. Мои личные отношения к Зиновьеву и Троцкому вам известны. Я целиком поддерживаю генеральную линию и полностью разделяю вашу установку в курсе внешней политики…

На прощанье не забыла сказать генеральному секретарю:

— Я вам за многое неизменно благодарна. Ваша товарищеская отзывчивость, вы такой чуткий…

Сталин — насмешливо:

— Даже чуткий? А говорят — грубый. Может, я и в самом деле грубый, но не в этом дело…

Генеральный секретарь взял ее под свое покровительство. Докладная записка Куйбышева была отправлена в архив.