Ленин — Сталин. Технология невозможного

«На Марсовом поле не было сплошной, запружавшей его толпы. Но навстречу мне двигались густые колонны.

— Большевистская! — подумал я, взглянув на лозунги знамен.

…Ни о каких эксцессах, беспорядках и замешательствах не было слышно. Оружия у манифестантов видно не было. Колонны шли быстро и густо. О „неудаче“ не могло быть речи. Но было некоторое своеобразие этой манифестации. Не было заметно ни энтузиазма, ни праздничного ликования, ни политического гнева. Массы позвали, и они пошли. Пошли все — сделать требуемое дело и вернуться обратно… На всей манифестации был деловой налет. Но манифестация была грандиозна… В ней по-прежнему участвовал весь рабочий и солдатский Петербург.

Но каковы же лозунги, какова политическая физиономия манифестации? Что лее представляет собою этот отразившийся в ней рабоче-солдатский Петербург?

— Опять большевики, — отмечал я, смотря на лозунги, — и там, за этой колонной идет тоже большевистская… Как будто… и следующая тоже, — считал я дальше, вглядываясь в двигавшиеся на меня знамена и в бесконечные ряды, уходящие к Михайловскому замку, в глубь Садовой.

„Вся власть Советам!“, „Долой десять министров-капиталистов!“, „Мир хижинам, война дворцам!“… Так твёрдо и увесисто выражал свою волю авангард российской и мировой революции, рабоче-крестьянский Петербург… Положение было вполне ясно и недвусмысленно… Кое-где цепь большевистских знамен и колонн прерывалась специфическими эсэровскими и официальными советскими лозунгами. Но они тонули в массе; они казались исключениями, нарочито подтверждающими достоверность правила.

Я вспоминал вчерашний задор слепца-Церетели. Вот оно, состязание на открытой арене! Вот он, честный смотр сил на легальной почве, на общесоветской манифестации!..

Подходил отряд с огромным тяжелым стягом, расшитым золотом: „Центральный Комитет Росс. Соц. — Дем. Раб. Партии (большевиков)“. Предводитель потребовал, чтобы, не в пример прочим, отряду было позволено остановиться и подойти к самым могилам. Кто-то, исполнявший обязанности церемониймейстера, пытался вступить в пререкания, но тут же уступил. Кто и что могло помешать победителям позволить себе этот пустяк, если они того захотели?..»

Демонстрация показала: пока социалисты предавались речам в Совете, конкретные люди из дворца Кшесинской[158] конкретно работали на заводах и в казармах. Ситуация становилась опасной и неуправляемой «сверху». В правительстве (или же в английском посольстве?) это поняли быстро и приняли решение: мочить. Срочно нужен был повод. Самым лучшим поводом могло стать вооруженное выступление, которое можно было бы подавить силой и под это дело начать наводить порядок. И тут очень кстати подсуетились анархисты.

Фальстарт