Ленин — Сталин. Технология невозможного

Нет, конечно, был один шанс из десяти, что Красная Армия все же справится с поставленной задачей. Такой шанс всегда есть, и Сталин дал армии возможность его реализовать. Но в целом едва ли у него имелись какие-то иллюзии. Неплохо было бы сохранить их у военных, для поднятия боевого духа, и вождь делал, что мог — пользуясь своим авторитетом, говорил на приемах о наступлении, о том, что «Красная Армия всех сильней». Магия слова есть магия слова. Офицеры, конечно, имели представление о состоянии дел, но все же невольно верили — Сталин ведь говорит! — и близлежащий участок бардака уже воспринимался как «отдельный недостаток». Может быть, и Жукова поставили на пост начальника Генштаба просто потому, что это был человек-таран, который будет орать, материться, но при этом никогда не скажет: «Всё погибло!» Сейчас нужен такой, а потом заменим…

Последние часы мира

— И всё же лучше подождать, чем…

— Эх милый, я-то разве не понимаю? Это же кровь, кровь народа, наша кровь. Жизни, много жизней с обеих сторон. Разве я не знаю?

Николай Шпанов. Первый удар

…И все же до самого конца оставался крохотный шанс избежать столкновения. В предыдущих кампаниях Гитлер не раз и не два отменял уже назначенное выступление.

21 июня наркоминдел Молотов виделся с послом Германии в СССР Шуленбургом. Формально — чтобы обсудить вопрос о нарушениях границы германскими самолетами, фактически — попытаться выяснить хоть что-нибудь относительно начала войны.

Из отчёта о беседе наркома иностранных дел Молотова с послом Германии в СССР Шуленбургом. 21 июня 1941 г.

«…Затем тов. Молотов говорит Шуленбургу что хотел бы спросить его об общей обстановке в советско-германских отношениях. Тов. Молотов спрашивает Шуленбурга, в чем дело, что за последнее время произошел отъезд из Москвы нескольких сотрудников германского посольства и их жен, усиленно распространяются в острой форме слухи о близкой войне между СССР и Германией, что миролюбивое сообщение ТАСС от 13 июня в Германии опубликовано не было, в чем заключается недовольство Германии в отношении СССР, если таковое имеется? Тов. Молотов спрашивает Шуленбурга, не может ли он дать объяснения этим явлениям.

Шуленбург отвечает, что все эти вопросы имеют основание, но он на них не в состоянии ответить, так как Берлин его совершенно не информирует… О слухах ему Шуленбургу, известно, но им также не может дать никакого объяснения».

Однако ещё накануне было получено донесение заместителя наркома иностранных дел Богдана Кобулова. Выглядит оно несколько странно — но это обычная практика того времени. Чтобы не информировать посторонних людей, подобные документы на машинку отдавали без указания фамилий, которые потом вписывались от руки. Судя по содержанию, речь, скорее всего, идет о том же Шуленбурге или о ком-то из его заместителей.