Ленин — Сталин. Технология невозможного

Странное, очень странное пренебрежение, вы не находите? Создается такое впечатление, что кто-то в свое время направил поток исторических работ в обход этой темы, а потом, когда протопталась колея, про неё и вовсе забыли. Кстати, и работ по экономическому развитию СССР после 1941 года тоже практически не существует.

И что любопытно — на той тоненькой тропиночке, которую протоптала в этой теме официальная история, тоже больше вопросов, чем ответов…

Чудеса от Кагановича и К°

Сказку, миф, фантасмагорию

Пропою вам с хором ли, один ли…

Владимир Высоцкий

Самая первая странность не заставляет себя долго ждать. Она появляется сразу же, за порогом. По официальной версии, не имеющее аналогов в мировой истории перемещение миллионов (!) людей и колоссальных материальных ценностей… производилось экспромтом. Планы эвакуации заранее не составлялись, а разрабатывались в рекордные сроки уже после 22 июня.

Историк Юрий Горьков пишет, излагая общепринятую версию:

«Незадолго до начала войны, в апреле — мае 1941 г. делались попытки предусмотреть, какие предприятия и в какой последовательности должны быть эвакуированы в глубь страны… Были поставлены задачи по разработке планов эвакуации, планов минирования и подрыва объектов, которые не могли быть вывезены на восток»[76].

И сразу возникает вопрос: кто и перед кем ставил такие задачи? Какое ведомство и что именно пыталось предусмотреть? Автор ссылается на Косыгина, и даже не заглядывая в Косыгина, можно сказать, что тот также не конкретизирует: были поставлены, и все! Товарищ Косыгин в 1941 году был зампредом Совнаркома, а стало быть, речь идет о каких-то совнаркомовских структурах. Даже в 70-е годы ему очень неудобно ссылаться на Сталина — однако между строк прочитывается, что задачи ставил Сталин. Но это совершенно не есть факт. Мало ли кто в советской верхушке мог накануне войны озаботиться этой темой?

Не будем верить в тотальную осведомленность всех и обо всем. К 1941 году режим секретности в СССР соблюдался должным образом, и даже иной раз сверхдолжным. Так что просто отметим для себя: человек, бывший зампредом Совнаркома по легкой промышленности, утверждает, что ничего о предварительных планах эвакуации не слышал.

Дальше Юрий Горьков пишет:

«То, что в самом начале войны пришлось создавать специальные органы по эвакуации и решать эти вопросы, которые должны быть заранее спланированы, говорит о том, что таких разработок в Совнаркоме не было».

О каких специальных органах идет речь — известно. 24 июня совместным постановлением СНК и ЦК ВКП(б) был создан Совет по эвакуации. Его состав: Л. М. Каганович (председатель), А. Н. Косыгин (зам. председателя), Н. М. Шверник (зам. председателя), Б. М. Шапошников, С. Н. Круглов, П. С. Попков, Н. Ф. Дубровин и А. И. Кирпичников.

Вам ничего тут не кажется странным? А именно — подбор персоналий? Почему в органе, ведавшем такой сверхважной вещью, как эвакуация, нет ни одного человека из тех, кто впоследствии вошел в ГКО? Во главе всех более или менее важных начинаний всегда оказывался кто-нибудь из «руководящей пятерки», а здесь начальствовал Каганович, не справившийся толком даже с руководством одними лишь железными дорогами[77]. Микоян впоследствии пытался объяснить это назначение следующим образом: мол, тогда считалось, будто главным в этих вопросах должен быть Наркомат путей сообщения. Но эвакуационными перевозками ведал не НКПС, а Управление военных сообщений, абсолютно не подчинявшееся штатскому наркому. А из высокопоставленных военных в Совет входит один лишь маршал Шапошников, который перед войной отвечал за строительство укрепрайонов, а в первые дни войны занимался и вовсе непонятно чем — но уж никак не руководством перевозками[78].

Ладно, примем за версию: возил грузы УВОСО, а общее руководство возложили на НКПС. Г. А. Куманев в своей работе «Война и эвакуация в СССР» приводит свидетельство о том, как готовились к эвакуации в ведомстве товарища Кагановича. В частности, бывший заместитель наркома путей сообщения и начальник Грузового управления НКПС Н. Ф. Дубровин вспоминал: