Ленин в 1917 году

«Когда подумаешь об обстановке 1917 года, — о всеобщем хаосе и бесчисленных трудностях, военном напряжении, о всё углубляющемся ожесточении борьбы, всё отдаляющейся перспективе победы и наряду с этим о неуклюжести и вызывающем поведении предпринимателей, которые своими действиями сами толкали рабочих на беспорядки и мятежи, — удивляешься не тому, что волнения так широко разлились по стране, а тому, что они не приняли ещё более широких размеров… Во Франции вспыхивали мятежи в войсках, росла социалистическая агитация… В Италии кипело недовольство и возмущение, которые привели осенью к продовольственным беспорядкам… В Германии не прекращались стачки, а в июле вспыхнуло восстание на флоте — моряки требовали немедленного заключения мира; имперское правительство кое-как овладело положением лишь после того, как обещало населению далеко идущие конституционные реформы. Такие же процессы происходили в Австрии…»

(Мировые войны XX века. В 4 кн. Кн. 2: Первая мировая война, Док. и материалы. М.: Наука, 2002, с. 262.)

Кто написал это?

Кому принадлежат такие признания — какому-то левому автору из числа «агентов Коминтерна», приверженцу Ленина?

Да вот то-то и оно, что это, к сведению стариковых, — цитата из «Военных мемуаров» Дэвида Ллойд Джорджа (1863–1945), премьер-министра Великобритании в 1916–1922 годах, одного из активных организаторов иностранной интервенции в России.

Причём в 1918 году ситуация в воюющих европейских странах по сравнению с 1917 годом лишь обострилась. И, скажем, генерал Людендорф в своих воспоминаниях о войне сетовал: «Теперь, задним числом, я могу утверждать, что наше поражение явно началось с русской революции…»

Иными словами, надежды Ленина в 1917 году на скорую мировую революцию были отнюдь не химеричными — многое тогда зависело от многого! Вспомним, как опасался в 1917 году российский буржуа Лианозов заразительности идеи мировой социальной революции… Не забудем и о том, что, кроме нестабильной Европы, уже тогда бурлил Китай, да и Индия была неспокойна, и Турция, и Балканы — южная окраина Европы…

А уж Россия…

При всём при том лишь у России был Ленин.

Имело своё значение и то, что европейская элита, наученная крахом корниловщины и опытом русского Октября, в острые моменты стала действовать особо решительно и сумела сорвать развитие в Европе революционного процесса. Так, в Германии две наиболее крупные фигуры Ноябрьской революции 1918 года — Карл Либкнехт и Роза Люксембург — 15 января 1919 года были зверски убиты… В Германии начался террор, в марте 1919 года был арестован и убит в тюрьме ещё один деятельный лидер немецких коммунистов — Лео Иогихес (Ян Тышко), и социальную революцию германская элита утопила в крови.

Тем не менее революция в Германии имела место, и это была тоже социальная революция. Причём на счёт германской элиты надо зачислить не только ту кровь, которая пролилась в Германии тогда, но и кровь Второй мировой войны, ибо если бы русский Октябрь 1917 года был подкреплён полным успехом немецкого Ноября 1918 года, никакой Второй мировой войны не было бы, а была бы в обозримой перспективе мирная социалистическая Европа.

Но мы опять забежали далеко вперёд, а у нас ещё не взят Зимний…

ВЗЯТИЕ Зимнего дворца намечалось на полдень, а открытие II съезда Советов — на два часа дня 25 октября (7 ноября) 1917 года. Однако даже к вечеру ни того, ни того ещё не произошло. Причины задержек не были принципиальными, и мы на них останавливаться не будем, а обратимся к свидетельству двух американских авторов — Джона Рида и Бесси Битти.