Ленин в 1917 году

— Учредительное собрание может помочь только тогда, когда сам народ будет свободно развиваться и строить новую жизнь. И я вас спрашиваю: что это есть? Я скажу вам то, что вы все знаете: «Не человек для субботы, а суббота для человека…» Когда происходили выборы в Учредительное собрание, была одна партия эсеров, партия, которая имеет большинство в Учредительном собрании. Теперь этого нет…

Обращаясь к библейским аллюзиям, Ленин хотел сказать, что сейчас важно не формальное соотношение сил, а фактическое! Важно не то, кто кем себя называет, а то, кто за что стоит.

И Ленин был прав — в зале сидели сотни делегатов, формально избранных крестьянами, но не представлявших интересы трудового крестьянства. Именно кто-то из них, когда Ленин заявил, что «не было никаких насилий над революционным народом», выкрикнул из зала: «А Духонин?»

Бывший главковерх генерал Духонин действительно стал жертвой солдатского самосуда, и Ленин ответил так:

— Да, Духонину было предложено приступить к переговорам о перемирии. Он отказался. Духонин заключил союз с Корниловым, Калединым и с другими врагами народа, и в величайшем возбуждении против своего врага народ убил его. Но вы забываете другой факт. На Шпалерной рабочий Воинов раздавал большевистские листки и был убит казаками. И вот разница между двумя этими фактами. Когда был убит рабочий Воинов, то только одна «Рабочая газета» упомянула об этом, и то, что не убит Воинов, а умер. Там был убит простой рабочий, а здесь человек, который стоял поперёк дороги к миру… И когда был убит генерал Духонин, наши газеты первые вынесли осуждение самосудам. Вот в чём сходство и в чём разница. Тот, кто за контроль рабочих над производством, кто за демократический мир, кто против продолжения кровавой бойни, тот не будет стоять за кадетов…

КАК ВИДИМ, Ленин при явно кризисной ситуации духом не падал, а история генералов Корнилова, Каледина и самой калединщины доказывает, что основания для социального оптимизма у Владимира Ильича были.

Кратко бесславная «калединиана» выглядит так…

27 октября (9 ноября) 1917 года, ссылаясь на «выступление большевиков с попытками низвержения Временного правительства», генерал Каледин — атаман Донского казачества объявил, что донское «Войсковое правительство» «приняло на себя полноту исполнительной государственной власти в Донской области».

В декабре 1917 года в Новочеркасске образовался «Донской гражданский совет», возглавляемый «триумвиратом»: генерал М. В. Алексеев (1857–1918) («общегосударственное» «управление», финансы, внешние сношения), генерал Л. Г. Корнилов (1870–1918) (организация и командование Добровольческой армией); генерал А. М. Каледин (1861–1918) (управление Донской областью и командование Донским казачеством).

В «Донской гражданский совет» вошли генералы А. С. Лукомский, А. И. Деникин и И. П. Романовский — от Добровольческой армии; генерал М. П. Богаевский (не путать с генералом Африканом Богаевским!) — глава «Войскового правительства»; от кадетов — М. М. Фёдоров, князь Г. Н. Трубецкой, А. С. Белецкий (Белоруссов), В. А. Степанов, персонально — Павел Милюков и председатель Ростовского биржевого комитета, глава «Донского экономического совещания» миллионер Н. Е. Парамонов — сын казака, хлеботорговец, владелец мельниц и пароходов, в 1919 году — заведующий Отделом пропаганды у Антона Деникина…

Членами «Донского гражданского совета» стали также «социалист» П. Н. Агеев, эсеры С. Мазуренко и К. М. Вендзягольский, а кроме того — Борис Савинков и Пётр Бернгардович Струве — некогда сотоварищ Ленина по ранней революционной работе социал-демократов.

В 1894 году Струве стал известен как автор открытого письма царю, где были слова: «Вы хотите борьбы? Вы её получите!»… Теперь царские генералы, возомнившие себя политиками, прихватив для декорации психопатического эсеровского боевика Савинкова и бывшего «легального марксиста» Струве, навязывали борьбу Ленину и пошедшим за ним массам России…

В основу «деятельности» «белого» «Совета» была положена «конституция Корнилова», в которой — после извлечения из неё пышных словес об «общедемократических свободах», «уничтожении классовых привилегий», «свободе собраний и стачек» — реально оставалось следующее: восстановление прав частной собственности; денационализация банков; свобода промышленности и торговли (равнозначные праву заводчиков объявлять локауты и праву спекулянтов взвинчивать цены); запрещение «социализации» предприятий и упразднение рабочего контроля; запрет раздела помещичьих земель и продолжение участия в войне…