Ленин в поезде. Путешествие, которое изменило мир

Ленин мертв, но остается живым артефактом путинской России, которая и сама представляет собой артефакт, кожа которого, лоснящаяся от нефти, скрывает под собой неизбывную мертвечину. Нынешний режим вдохновляется образами русских царей. Президент немало позаимствовал из псевдо-византийского стиля Романовых (всё это золото, парадные униформы, вся эта имперская помпа), и он, как и Романовы, поставил себе на службу ультранационалистическую русскую церковь. В январе 2016 года – возможно желая прощупать, как общественность отнесется к тому, чтобы убрать с Красной площади мертвое тело (помимо всего прочего, весьма дорогое в обслуживании), – Путин позволил себе упрек в адрес Ленина, обвинив вождя большевиков в том, что он поставил под угрозу единство России (и, что еще важнее для Путина, ослабил жесткий контроль над Украиной), поскольку вдохновлял сепаратистские национальные движения в Российской империи. А ведь точно такие же идеи, поведал Путин на заседании президентского Совета по науке и образованию, привели

к развалу Советского Союза, вот к чему. Там много было мыслей таких: автономизация и так далее. Заложили атомную бомбу под здание, которое называется Россией, она и рванула потом. И мировая революция нам не нужна была ⁴⁰.

Реакция общественности заставила пресс-секретаря Путина поспешно заявить, что эти слова – лишь “частное мнение” президента⁴¹. Пусть тело Ленина сгнило, пусть его содержание обходится в миллионы – Ленин по-прежнему сохраняет свою харизму и по-прежнему держит в своей власти многих людей в России.

“Мы благодарны Ленину, – говорит хранительница Музея печати, – если бы не он, ничего бы у нас не было, мы бы просто не выжили”. Мы находимся в красивом здании на набережной Мойки, и сотрудница показывает мне помещения, в которых с февраля по июль 1917 года создавалась и печаталась газета “Правда”. Благодаря многолетнему государственному финансированию многое из обстановки тех времен удалось сохранить, включая крошечный кабинетик Ленина (обширный письменный стол с кожаной столешницей, лампы с зелеными абажурами, бумаги, бакелитовый телефонный аппарат) и соседнюю редакционную комнату (стулья с гнутыми спинками, круглый стол, пара старых номеров газеты, несколько книг). Дальше – просторная, залитая светом типография. Лишь несколько печатных станков подлинные – но как раз те, на которых печаталась “Правда”, утрачены. Из-за плиточного пола в этом помещении всегда прохладно, и долгие годы его использовали для хранения мяса. Сейчас типография отреставрирована, и здесь разместилась превосходная экспозиция по истории типографского дела.

Проблема, общая для всех святилищ ленинского культа, состоит в том, что после 1991 года число паломников резко упало. Крах советского государства был плохой новостью для всей мемориальной революционной индустрии, а в новейшее время в России стало еще меньше людей, готовых ради Ленина оторваться от шопинга или компьютерного экрана. Музей “Правды” больше не включают в планы школьных экскурсий, а поток иностранных туристов под влиянием негативных высказываний о России в западной прессе в последние годы неуклонно слабеет. Чтобы спасти свои рабочие места, не говоря уже о культурном наследии, работникам музея приходиться приспосабливаться к новой реальности.

Моя провожатая поднимает шнур веревочного ограждения и ведет меня дальше. “Эти комнаты, – объясняет она, – называются теперь музеем толерантности”. Мой визит пришелся на самый разгар “войны санкций”, и слово “толерантность” кажется мне в этом контексте совершенно неожиданным. Ленин тоже наверняка был бы удивлен и вряд ли бы обрадовался – терпимость никогда не входила в число его ценностей. Но в нынешних учебных планах общеобразовательных школ России толерантность – обязательная тема. “Экспозиция рассказывает о том, чем Россия обязана Европе, – педантично объясняет гид (а в этот самый момент где-то у российско-белорусской границы бульдозер давит горы европейского сыра). – Например, это фортепьяно – из Англии, а эта печатная машинка была изготовлена еще до Первой мировой войны в Германии”.