Ленин в поезде

Железная дорога появилась здесь только в 1915 году. Это была всего-навсего одноколейная тупиковая ветка, связанная с магистралью в городке Карунги, на некотором расстоянии к северу от Хапаранды. Хотя теперь эта дорога стала жизненно важной артерией военных перевозок, она все же обрывалась у финской границы, поскольку ширина железнодорожной колеи в Финляндии, как и во всей Российской империи, была не такой, как в Европе. Все грузы и пассажиров в Хапаранде приходилось выгружать из вагонов, переправлять через реку, втаскивать на противоположный крутой берег и вновь загружать в русские поезда. Зимой всё это проделывалось с помощью саней, запряженных оленями или крепкими местными лошадками; летом приходилось задействовать все лодки, которые только можно было найти в округе.

Для путешественников “бутылочное горлышко” Хапаранды было нелепым неудобством, досадной потерей времени, зато самому местечку предстояло пережить настоящий расцвет. Вместе со своей сестрой – финским Торнио – Хапаранда вскоре превратилась в самый оживленный коммерческий пограничный переход Европы. Городские заведения, в которых прежде выпивали лишь местные пастухи, теперь кишели различными темными личностями, контрабандистами и следившими за ними агентами полиции. Комнаты единственной гостиницы были забронированы наперед для дипломатов и политических деятелей (главным образом британских, французских и русских), которые вдруг повадились ездить через Хапаранду. Ни местный климат, ни невыносимо медленные поезда им совершенно не нравились, но более удобной дороги не существовало.

Этот огорчительный факт стал причиной и одного в высшей степени невероятного для здешних мест визита. Вдовствующая императрица Мария Федоровна в момент начала войны оказалась в Европе. Она попыталась добраться домой самостоятельно, но на датско-германской границе царский поезд застрял: власти Германии отказались пропустить его в Россию. Положение было отчаянным, но спасение принесли невиданной силы морозы января 1917 года. Когда лед на реке Торнион-Йоки, разделявшей Хапаранду и Торнио, стал достаточно толстым, целая армия рабочих навела временную железнодорожную колею через реку. Затем царский поезд (с вагоном-будуаром, тронным залом, кухнями и мобильным генератором) был частями, по два вагона за раз, переведен на другой берег и прицеплен к финскому локомотиву. Под вагоны были подведены специальные колесные тележки, соответствующие ширине русской колеи. Не успел поезд отбыть из Торнио, как на льду вновь появились люди с ломами – на этот раз чтобы разобрать дорогу¹.

С военных фотографий в местном краеведческом музее смотрят создания, словно явившиеся из иного мира: чопорные, затянутые в корсеты, холодно-отстраненные, в своих невероятных мундирах с золотым шитьем и целым набором шляп с перьями. Никаких следов этих духов прошлого сегодня здесь не осталось. Разделенные рекой Хапаранда и Торнио объединились (путеводители именуют город сокращением ХаТо), и, прогуливаясь по площади перед торговым центром, вы легко пересечете границу между Швецией и Финляндией, даже не заметив этого².

Время в Финляндии на час обгоняет шведское, что несколько затрудняет чтение автобусного расписания, зато от обычных пограничных неудобств – паспортного контроля, таможни, автомобильных очередей – не осталось и следа. Единственная заметная достопримечательность ХаТо – массивный синий куб: самый большой в мире филиал ИКЕА. В апреле вокруг него тоскливая пустыня, покрытая лужами с бензиновыми разводами и грязными сугробами, но стоит снегу растаять, как парковка тут же заполнится машинами. По-прежнему приезжают русские, бывают и финны, и оленеводы из Лапландии. Человек, о котором я собираюсь рассказать в этой книге, по достоинству оценил бы жизнь сегодняшней Хапаранды – в конце концов, он много писал о мировой торговле. Кроме того, он перешел реку Торнион-Йоки по льду – и эта прогулка изменила мир.