Ленин в судьбах России

"В вопросе о выдаче или не выдаче т.т. Ленина и Зиновьева мы не можем стать на почву схоластики. Что значит честный буржуазный суд? Разве честный буржуазный суд не будет стремиться отсечь нам голову?”

Это тоже было продолжением схоластических рассуждений. А вот то, что Бухарин сказал по существу обвинения против Ленина, о его связях с немцами, содержало в себе убедительные и весомые аргументы. Говоря, почему Ленин не может и не должен являться даже на самый демократический суд, Бухарин заметил:

"На этом суде будет ряд документов, устанавливающих связь с Ганецким, а Ганецкого с Парвусом, а Пар-вус писал о Ленине. Докажите, что Парвус не шпион" (там же, стр.34).

Это место в речи Бухарина, несомненно подвергшееся партийной цензуре, доказывает только одно: на суде будут документы, доказывающие связь Ленина с Ганецким, которую Ленин решительно отрицал вопреки собственным письмам к нему как раз о деньгах.

Ленин подтверждал в своем открытом письме в газете Горького и Суханова "Новая жизнь", что да, это верно, что Ганецкий имел коммерческие дела с Парву-сом, а мы большевики, не имели никаких дел с Ганец-ким. На этом съезде Бухарин был тем большевистским лидером, который в те годы находился в эмиграции и стоял очень близко к Ленину, так что в его осведомленности в некоторых вопросах закулисной истории о немецких деньгах сомневаться не приходится. Поэтому съезд принял предложенную Бухариным резолюцию, что Ленин и Зиновьев не при каких условиях не должны являться на суд. Зато тот же Бухарин решил воспользоваться тем, что лидеры меньшевиков и эсеров в Советах открыто заявляли, ссылаясь на морально-этические аргументы, что они не верят в "измену" Ленина в пользу Германии, чтобы поставить перед ними вопрос о защите Ленина от клеветы. В резолюции Бухарина, принятой съездом, записано:

"Съезд в то же время требует от ЦИК (Советов), в целях резоблачения гнусных клеветников, образования следственной комиссии из представителей всех революционных партий, которой только и может доверять пролетариат" (там же, стр.270).

Когда ЦИК согласился на образование подобной комиссии, Ленин вновь отказался дать устные или письменные показания и перед этой комиссией ЦИК Советов.

Склонный к мистицизму наблюдатель будет очень озадачен тем, как революционеру Ленину и уголовнику Сталину в самых опасных и рискованных ситуациях в их карьере на помощь приходило сцепление иррациональных событий и непредсказуемых случайностей. Мистик, вероятно, так и рассудил бы: чтобы вывести своих подзащитных из-под удара судьбы, их падший ангел-хранитель — сам сатана — названный "князем мира сего", провоцирует иррациональные события и трагические случайности. Но мне кажется, что объяснение их триумфальных успехов в политике лежит не столько в созвучности большевистских лозунгов эпохе, сколько в незадачливости их политических противников, а именно в недооценке ими внутренней динамики ленинско-троцкистко-сталинской стратегии захвата власти и способности самих этих лидеров идти на любое насилие, чтобы удержать захваченную власть. Помните, как смеялся почти весь зал заседания Первого съезда Советов в июне 1917 г., когда Ленин сказал, что его партия готова одна взять власть и одна способна управлять Россией. Бедующие небольшевистские лидеры продолжали смеяться над "легкомыслием" Ленина до самого октября 1917 г., но когда захват власти стал фактом, то эти же политики пророчили большевикам гибель через недели, месяцы, максимум через пару лет. Но пророки приходили и уходили, а большевизм остается и побеждает — кроме всего прочего еще в силу трагического непонимания его феноменального психологического мира, в центре которого обитает всепронизывающее, всепреодолевающее влечение большевизма, словно магнитное тяготение, к одному объекту — к магниту власти. И все-таки для Ленина и его идейных соратников, власть не самоцель, а средство к конечной цели — к коммунистической утопии (среди них только один Сталин был исключением, от коммунистической утопии он был совершенно свободен — поэтому его первая и конечная цель была пожизненное самовластие).

Непонимание психологии большевизма и его потенциальных возможностей способствовали такому роковому стратегическому просчету Керенского, как переоценка опасности справа и недооценка ее слева, со стороны Ленина, что привело к тотальному параличу России, в конвульсиях которого она мучается вот уже скоро три четверти века. Я имею в виду события, связанные с выступлением Верховного главнокомандующего генерала Корнилова. Сначала послушаем самого Керенского, как он рисует ситуацию и оценивает Корнилова. Керенский писал: