Ленин в судьбах России

Сталин: "Исключение из партии не рецепт".

Милютин: "Вообще ничего особенного не произошло".

Решение ЦК гласит, что предложение Ленина отвергнуто единогласно. Лучший аргумент в пользу того, что выступление Каменева в "Новой жизни" не представляло "ничего особенного" и его толкование Лениным было чрезмерно поспешным — показывает уже упомянутый выше факт исторической важности: заседание ЦК от 24 октября происходило под председательством Каменева и он вместе со всеми присутствовавшими членами ЦК голосовал начать вооруженное восстание вечером того же дня. На этом заседании присутствовали Каменев, Дзержинский, Ногин, Ломов, Милютин, Иоффе, Урицкий, Бубнов, Свердлов, Троцкий, Берзин — всего 11 членов из 24 членов ЦК, на этом же заседании произошло и распределение членов ЦК по важным объектам и пунктам восстания. Назначаются: Бубнов — железные дороги, Дзержинский — почта и телеграф, Милютин — организация продовольственного дела, Свердлов — наблюдение за Временным правительством, Ломов и Ногин — связь с Москвой, Каменев и Берзин — ведение переговоров с левыми эсерами. Предложение Троцкого создать запасной штаб восстания в Петропавловской крепости принимается. Ленин свое отсутствие на этом решающем заседании объяснял в письме к Свердлову 23 октября тем, что его "ловят", а вот почему отсутствовал Сталин, об этом никто, никогда, включая самого Сталина, не давал никакого объяснения. Можно было бы предположить, что он находился в редакции органа ЦК "Рабочий путь", если бы не казалось, что участвовать в заседании ЦК, на котором назначается срок восстания, важнее, чем держать корректуру в редакции партийной газеты.

Заглянем теперь в лагерь демократии, пользуясь "Записками" Суханова, из которых явствует, что параллельно росту влияния большевиков, завершилось окончательное разложение армии в тылу и на фронте и полный развал государственной машины во всей пирамиде власти. Суханов пишет: "21 октября Петроградский гарнизон окончательно признал единственной властью Совет, а непосредственным начальствующим органом Военно-революционный Комитет" (Суханов, там же, стр.86). В итоге, утверждает Суханов, "уже 21 октября Временное правительство было свергнуто, его не существовало на территории столицы…" (стр.95). 22 октября Петроградский Совет документально подтвердил, что в столице хозяин Троцкий, а не Керенский. Совет разослал всем частям гарнизона телефонограмму, в которой сообщается, что "никакие распоряжения по гарнизону, не подписанные Военно-революционным Комитетом, недействительны" (там же, стр.101). Тут же Военно-революционный Комитет выпустил прокламацию к населению Петрограда: "В интересах защиты революции… нами назначены комиссары при воинских частях и особо важных пунктах столицы и ее окрестностей. Приказы и распоряжения, распространяющиеся на эти пункты, подлежат исполнению лишь по утверждению их уполномоченными нами комиссарами. Комиссары, как представители Совета, неприкосновенны" (стр.109). Все эти приказы исходили из комнаты 18 Смольного, где обитала большевистская фракция Совета. Что же делало Временное правительство, когда Совет узурпировал его власть в столице, даже не подняв еще вооруженного восстания? Впрочем, это уже было восстание — за пару дней до его официального объявления. Могло бы правительство предупредить дальнейшее развитие восстания? Суханов думает, что это было еще возможно. Он утверждает: "Хороший отряд в пятьсот человек был совершенно достаточен, чтобы ликвидировать Смольный со всем его содержанием" (стр.109). Может быть, но беда Временного правительства заключалась в том, что в России уже было трудно найти пятьсот человек, которые бы решились рисковать своей жизнью, защищая правительство, которое умерло на пару месяцев раньше своей официальной смерти, бросившись в объятия большевиков в корниловские дни. Не об этом ли свидетельствуют живые сцены последнего дня правительства, столь ярко описанные Сухановым. Вот они: