Ленин в судьбах России

Началась интенсивная, научно разработанная в деталях и вариантах подготовка "мобплана" величайшего в истории всех революций заговора не за "свободу, равенство и братство", как у французских предшественников Ленина, а против свободы, против равенства, против братства. Вместо свободы Ленин планировал "диктатуру пролетариата", вместо братства — классовую борьбу, вместо равенства — "казарменный коммунизм" Нечаева. Но почему же этот заговор имел такой триумфальный успех? Тут надо отказаться от социологических, исторических и философских мудрствований в поисках причин. Причины только две: стратегическая гениальность Ленина и бездонная наивность февральской демократии. Тут не обойтись, вопреки ученым дилетантам, без сослагательных наклонений. Если бы Временное правительство арестовало Ленина, как только он перешел русскую границу, за очевидное для всех преступление — связь с правительством вражеской страны, чтобы с его помощью вернуться в Россию, то заговор Ленина был бы сорван, а большевики, слившись с меньшевиками, продолжали бы политику условной поддержки Временного правительства. Ведь теперь, в эру "гласности", всем известно, как этого ареста боялся и его ожидал сам Ленин. Первый вопрос, который он повторно задавал большевистской делегации, встречавшей его на русской границе, был: "А не арестуют меня в Петрограде?". Каково должно было быть его удивление, когда Совет Рабочих и Солдатских Депутатов, который возглавляли лидер меньшевиков Чхеидзе и лидер эсеров и министр Временного правительства Керенский, ему устроил такую грандиозную триумфальную встречу, какую обычно устраивал только Рим своим полководцам, возвращающимся из победоносных походов. Ленин сам дал первый сигнал насчет того, чтобы демократия не рассчитывала на него. Когда Чхеидзе от имени Петроградского Совета приветствовал Ленина и призвал его присоединиться к "революционной демократии", Ленин, смотревший во время речи Чхеидзе не на него, а в потолок царского приемного зала на вокзале, в ответной речи, обратившись опять таки не к нему, а к толпе, выкрикнул: "Да здравствует мировая социалистическая революция!"

Единственное, что умела делать русская демократия — глотать самые горькие пилюли, лишь бы не нарушать святые законы неограниченной свободы. Второй, уже стратегический, сигнал Ленина — его знаменитые "Апрельские тезисы". Свои тезисы Ленин огласил 4 апреля в Таврическом дворце на собрании большевиков — участников Всероссийского Совещания Советов Рабочих и Солдатских Депутатов, потом в тот же день на объединенном собрании большевиков и меньшевиков — участников того же Совещания. Вот основные пункты "Тезисов":

1. Никакой поддержки Временному правительству;

2. Никакой уступки "революционному оборончеству", разоблачение его;

3. Мир невозможен при существующем строе, дело мира надо взять в свои руки;

4. Не парламентская республика, а республика Советов, завоевать большинство в Советах, разоблачая там "мелкобуржуазные, оппортунистические партии" — меньшевиков и эсеров;

5. Перемена программы партии и переименование партии в Коммунистическую, чтобы отмежеваться от мировой социал-демократии и от русских меньшевиков".

Однако, кардинальный тезис "Тезисов" Ленина касается его стратегического плана захвата власти. Большевики должны были ее захватить в первые же дни Февральской революции, но они ее прозевали. Между тем, как говорит Ленин в другом месте, "коренной вопрос всякой революции есть вопрос о власти". Почему они ее прозевали и в чем сущность текущего этапа революции? Ответ Ленина в "Тезисах" гласит: "Своеобразие текущего момента в России состоит в переходе от первого этапа революции, давшего власть буржуазии в силу недостаточной сознательности и организованности пролетариата (курсив мой — А.А.) ко второму ее этапу, который должен дать власть в руки пролетариата и беднейших слоев крестьянства". Все это было объявлением войны сразу на трех фронтах: против Временного правительства, против меньшевиков и эсеров и против собственной большевистской партии. Какая же была реакция тех, против кого она объявлялась?