Заместитель заведующего Институтом Ленина А. Я. Аросев сделал в конце 1924 или в начале 1925 года доклад в московском Доме печати о новых материалах к биографии В. И., позднее опубликованный в журнале «Московский пролетарий». В нем был наиболее полный к тому времени рассказ об А. Д. Бланке, хотя и не свободный от ошибок. Аросев писал, в частности: «В 1820 году сын бедных мещан Староконстантиновского уезда Волынской губ[ернии], Александр Дмитриевич Бланк, 18 лет, приехал в Петербург и поступил в Военно-хирургическую академию. В столице А. Д. Бланк нашел себе покровителей в лице гр. Апраксина и сенаторши Барановой (крестные отец и мать А. Д. Бланка. —
В 1824 году он окончил Академию и как врач был направлен в Лаишевский уезд Казанской губернии, где и женился на некоей Марии Александровне (женился в Петербурге на А. И. Гроссшопф. —
Бланки имели небольшой клочок земли и мельницу, которая давала им доходу рублей 100 в год. Жилось им, по-видимому, чрезвычайно трудно (вождь мирового пролетариата обязательно должен был быть из бедной семьи! —
В 1843 году (в 1847 г. —
У Александра Дмитриевича и Марии Александровны было 7 (6. —
Вот все, что пока известно о происхождении матери В. И. Так как ни отец, ни мать В. И. не были дворянами по происхождению, то сведения о их роде искать чрезвычайно трудно».
Документы о происхождении Александра Дмитриевича Бланка были выявлены независимо друг от друга в конце 1964 года А. Г. Петровым и мною 3 февраля 1965 года, и тогда же об их наличии было сообщено М. С. Шагинян. Но до сих пор они не опубликованы. Глухой намек о происхождении А. Д. Бланка М. С. Шагинян сделала на основании этих документов. Вот что она пишет в третьей главе «Воспоминания одного детства» части I «Рождение сына» романа «Семья Ульяновых»: «... Александр Дмитриевич Бланк был родом из местечка Староконстантинова Волынской губернии. Окончив Житомирское поветовое училище, он приехал с братом в Петербург, поступил в Петербургскую Медико-хирургическую академию и закончил ее в звании лекаря...» Все так, все правильно. Еще раз внимательно вчитаемся в эти строки. Местечко Староконстантинов... Двадцать пять лет назад М. С. Шагинян не могла написать правды, никто бы не пропустил. Время было не то. Вот и пришлось прибегнуть к маскировке. Хорошо, что цензоры не поняли, а может, сделали вид, что не поняли того, что сказала словами «местечко» М. С. Шагинян. Да, вместе с братом А. Д. Бланк приехал в Петербург поступать в Медико-хирургическую академию. Но на их пути стеной встали законы Российской империи, запрещавшие принимать нехристиан в государственные учебные заведения. Это и заставило недогматически воспитанных братьев Бланк перейти в православие. В деле «О присоединении к нашей церкви Житомирского поветового училища студентов Дмитрия и Александра Бланковых из еврейского закона», хранившемся до марта 1965 года в Центральном государственном историческом архиве Ленинграда, имеется их собственноручное заявление по этому вопросу. Вот его текст: «Поселясь ныне на жительство в С.-Петербурге и имея всегдашнее обращение с христианами, Греко-российскую религию исповедающими, мы желаем ныне принять оную. А посему, Ваше преосвященство, покорнейше просим о посвящении нас священным крещением учинить Самсониевской церкви священнику Федору Барсову предписание... К сему прошению Абель Бланк руку приложил. К сему прошению Израиль Бланк руку приложил». Крещение было учинено в Самсониевском соборе в июле 1820 года. Восприемниками Израиля Бланка стали граф Александр Апраксин и жена сенатора Дмитрия Осиповича Баранова — Варвара Александровна. Восприемником его брата Абеля стал сенатор Д. О. Баранов и жена действительного статского советника Елизавета Шварц. В честь своих восприемников братья Бланк взяли имена Александр и Дмитрий, а Александр взял отчество Дмитриевич, в честь восприемника своего брата — известного общественного деятеля, поэта и шахматиста.
И в виде вставки после имен просителей [о принятии крещения] вписаны два слова: «из евреев».
Теперь я еще больше, чем раньше, убежден, что Александр Бланк, дед Ленина, был именно бывшим одесским фельдшером Александром Бланком и что Ленин и его родные знали это. В разговоре с Максимом Горьким Ленин ему как-то однажды сказал: