Ленин во Франции

«Как-то у вас весна на Волге? Все ли здоровы? Я привык теперь, по „Речи“, смотреть каждый день погоду в Саратове, и вижу, что у вас холодно еще»5,— пишет Владимир Ильич матери 7 апреля 1912 года, и грусть человека, насильственно оторванного от родины, невольно проскальзывает в строках этого письма.

Это одно из многих чудесных писем Ленина, адресованных матери, писем, о которых впоследствии Мария Ильинична Ульянова в своем предисловии к сборнику «Письма к родным» (он был издан в 1930 году) скажет так: «…письма Владимира Ильича к его родным имеют главным образом значение и интерес для характеристики его как человека (конечно, характеристики далеко не полной и в силу полицейских условий несколько односторонней). В этом смысле они вносят, на наш взгляд, ценный вклад в литературу о Владимире Ильиче, и остается лишь пожалеть, что так много из его писем как к родным, так и к товарищам погибло»6.

Переписка Ленина с родными шла легальным путем, хотя тоже, конечно, урезалась из-за полицейских условий. Деловая же переписка, связи с местными комитетами РСДРП осуществлялись строго конспиративно.

«Ленин жил в Париже в самые тяжелые годы реакции. Жизнь его протекала в неустанном труде… — вспоминает Д. 3. Мануильский, работавший в Париже одновременно с Владимиром Ильичем. — Отсюда он откликался животрепещущими статьями на события, происходящие в России, отсюда вел систематическую переписку с партийными организациями и с отдельными товарищами. Его сестры, находившиеся в России, были передатчиками ого указаний, советов и директив, а верный друг и жена Надежда Константиновна Крупская была его неизменным помощником в деле установления новых связей с Россией»7.

Содержание писем Ленина парижского периода (декабрь 1908 — июнь 1912 года) отражает его гигантскую практическую деятельность по руководству партией. Они показывают, как тесно был связан Ленин с партийными организациями, как превосходно он знал обстановку на родине.

Интересы повседневного руководства деятельностью комитетов РСДРП, вынужденное местопребывание Большевистского центра за границей определили особое значение организации постоянных связей с местами. Нелегальную почтовую канцелярию Большевистского центра пришлось создавать, преодолевая значительные трудности. Царское правительство ввело самую жесткую цензуру. Зная, что Ленин и Большевистский центр находятся за рубежом, цензоры обращали пристальное внимание прежде всего на переписку, которая велась именно с Парижем.

«Дорогие друзья! — пишет Ленин в адрес Бюро ЦК РСДРП в России 16 апреля 1912 года, — ради бога, давайте нам побольше связей. Связей, связей, связей… Без этого все шатко»8.

Это письмо, как и многие другие, написано рукой Крупской. Она стала ближайшим помощником Ленина в деле налаживания связей с российскими партийными организациями и как член хозяйственной комиссии. В функции этой комиссии, избранной на заседании Большевистского центра перед августовским Пленумом ЦК РСДРП в 1908 году, входило заведование финансовыми средствами, транспортировка нелегальной литературы, переписка и т. д.

В июне 1909 года, когда Большевистский центр на совещании расширенной редакции «Пролетария» был реорганизован, Крупская вновь была избрана в хозяйственную комиссию (кроме нее туда вошли А. И. Любимов и В. К. Таратута) и в секретариат по сношению с Россией (вместе с А. И. Любимовым). В октябре 1909 года Ленин составил письмо-директиву для хозяйственной комиссии Большевистского центра, где подробно перечислил все статьи расходов, в том числе и на экспедицию9.

По поручению Ленина Надежда Константиновна постоянно информировала партийные организации России о важнейших событиях в партии, запрашивала о состоянии работы на местах и т. д.

Цитированное выше письмо Ленина от 18 апреля 1912 года было написано химическим способом. Охранка перехватила письмо. В Центральном партийном архиве хранится позитив: перлюстрация (подлинная) с проявленного текста, написанного рукой Крупской. Химическим текстом были написаны очень многие письма — например, письмо старой большевичке, профессиональной революционерке Лидии Михайловне Книпович10. Явный текст этого письма имеет совершенно легальный, так сказать, светский характер, и только после расшифровки можно понять, что письмо конспиративное.

Крупская в совершенстве знала шифровальное дело, она была очень осторожным и искусным конспиратором. 30 мая 1912 года она пишет Г. Л. Шкловскому из Парижа: «В Питере были такие большие провалы, что я не решаюсь дать ни одной из имеющихся у меня явок. По всей вероятности, они провалены. Новых еще не получила. Сделайте вот что. Свяжите его с нами шифром. Пусть будет шифром Унив. Библ. № 330 Уайльд, „Счастливы“ принц», стр. 33-я. Пусть он по приезде сообщит мне свой адрес, а я ему сообщу (химией и шифром) явку, как только ее получу"11.