Ленин жив!

  - А вот это уже ерунда! Сюда попадают только те, кто официально умер! Вот! Какой у вас номер вы знаете?

  - Какой еще номер?

  - Ну, литер... какой?

  - Не знаю... - и тут, Кирилл вспомнил, что его называли "098". - Вроде, как ноль девяносто восьмой... - выдохнул Лучинский.

  Он все еще надеялся, что ему все это сниться. И что ему просто дали какой-то наркотик вместе с едой. Генцелюген одно слово!

  - Так! Понятно! - Ленин вдруг стал мрачным.

  - Что вам понятно? - испуганно переспросило Кирилл.

  - Понятно, что мне трех человек вообще не присылали. Значит они сами...

  - Каких... трех человек?!

  - Видите ли, батенька, до вас тут был ноль девяносто четвертый!

  - И, что?

  Ленин внимательно всматривался в лицо Кирилла. Он подошел совсем близко. Лучинский, вдруг почувствовал, что от Ильича пахнет одеколоном. Обычным или не обычным, но одеколоном!

  "Вот те раз Ленин встал, побрызгал рожу одеколоном и вот тут мне компостирует мозги?!" - противная издевательская мысль, сверлила мозг Лучинского.

  - А то, батенька, что до вас был лишь девяносто четвертый, кстати, его звали Павел... он уснул в пятьдесят шестом... а потом, потом никого... я думал, что все... этот инетерим ими потерян...

  - Интерим? воскликнул Кирилл.

  - Ну, да... потусторонний интерим. Они его же ищут. Вот девяносто четвертый, по крайней мере, его именно пил. Вот девяносто пятый, шестой и седьмой выпали. Значит они, они думали решить эту проблему без меня... а это плохо... - бормотал себе под нос Ильич.

  Он склонил голову и почесывал свою бородку пальцами, словно доил корову.

  - Какую проблему, что решить?!! Вы откуда знаете про интерим?!!! - воскликнул Кирилл.

  Ленин посмотрел на него печально и вздохнул. Он указал Лучинскому на кресло:

  - Садитесь Кирилл, садитесь. Я кое-что вам расскажу.

  Кирилл, словно под гипнозом, опустился в кресло. Ленин повернулся и подошел к шкафчику, который был вмонтирован в стену. Достал оттуда толстую зеленую бутылку с темно-коричневой жидкостью и два пузатых бокала. Он медленно, почти не поворачивая шеи, словно водолаз по дну, прошаркал по полу назад и сел в кресло рядом. Поставил бутылку и бокалы на столик, разделявший их с Кириллом.

  - Вот! Последняя так сказать радость, которую мне так сказать разрешают, но в ограничении. Не больше полбутылки в месяц. Это коньяк, настоящий французский! Уже во всем государстве нет такого! А мне привозят, по спецзаказу! И я пью... Вы молодой человек сейчас со мной пожалуйте.

  Кирилл глядел, как Ленин разливает коньяк по бокалам и представил, как тот, молодой тридцатилетний, вот так, сидит где ни будь в Париже на Елисейских, в начале ХХ века и попивает коньяк, читая газеты и думая о России. Он молод и задорен. А сейчас... нет! Нет, это не может быть Ленин! Нет! Это не может быть Ленин!

  Кирилл зажмурился и затряс головой, как будто, ему в уши попала вода.

  - Что... батенька не верите все еще. Это пройдет. Вы же верите, что вы вот, спали пятьдесят лет?

  - Девяносто!

  - Сколько?! - охнул Ленин.

  - Почти девяносто... они так говорят.

  - Так, значит... дайте я угадаю, вы... в конце двадцатого века выпили интерим и вот только проснулись?

  - Они, так говорят... - Кирилл одним залпов выпил налитый ему коньяк.

  Ленин улыбнулся и, омочив усы, припал губами к коньяку, долго и как-то странно помочил в нем язык, затем сделав, совсем крохотный глоток, облизнулся и поставил бокал на столик:

  - Пить, этот напиток нужно нежно и медленно, а вы торопитесь... Но, я вас понимаю...

  - Я сам, когда то вот так не верил... но. Но, в отличие от вас я проспал всего десять лет. И они меня реанимировали в тридцать четвертом. Да, да как раз под съезд... тот самый съезд победителей, как они назвали. Вернее этот засранец Джугашвили! Коба, мать его! - и Ленин смачно выругался.

  Такого мата от этого старика Кирилл не ожидал. Это было настолько эффектно и смешно, что Лучинский невольно улыбнулся.

  "Вот бы это коммунистам показать. Ленин вовсю сношает родню Сталина, его маму папу... хотя, причем эти милые и безобидные грузины?!" - подумал Кирилл.

  - Вот, тогда меня и оживили. Это была операция вне плана. Меня планировали оживить позже... на десять лет... в мае сорок четвертого. Но! Но, Киров настоял раньше. Он решил, что пора со Сталиным, что-то делать в тридцать четвертом. Он настоял. И, операцию провели. Меня реанимировали. И все пошло наперекосяк!

  - А что пошло?

  - Как батенька?! Вы там, историю свою интерпретируете? Мне даже интересно. Все вон твердят, что Киров хотел занять место Сталина. И что он там, на выборах победил. Вот за это Сталин его и убил!

  - А не так, не так все что ли?

  - Че-пу-ха!!! Все было не так. И вы, сейчас узнаете, как все было! - Ленин вновь разлило коньяк по бокалам. - Пейте батенька и слушайте!

  Кирилл намахнул очередную дозу и, сглотнув, с волнением, уставился на Ильича. Тот вновь лишь обмочил усы и, поставив бокал на столик, продолжил:

  - Было решение цэ-ка, еще в восемнадцатом. Когда меня подстрелили на Мехильсона, помните?

  - Каплан?!

  Ленин скорчил брезгливую рожу и махнул рукой: