Ленин. Жизнь и смерть

Ленинский выпад против Плеханова скорее всего был результатом переутомления и заболевания легких, которое впоследствии перешло в хроническую форму. Вообще их отношения с Плехановым — это целая история несогласий и расхождений; ни тот ни другой не могли принять ни стилистических приемов письма, ни политических воззрений своего оппонента. Они то и дело разносили в пух и прах еще не опубликованные опусы друг друга. Плеханов писал красиво, сдержанно, с достоинством; Ленин — лихо, временами подпуская слащавой революционной патетики. Их публицистика как нельзя лучше отражала их человеческие характеры. Ленин выводил на полях плехановских работ: «неясно», «сыро», «упрощение», «повтор», «стиль требует доработки». Плеханов ему платил той же монетой, только его поправки к ленинским творениям были более тонкими и уничтожающими, — он отличался не только аристократической осанкой, во всех своих проявлениях он был истый аристократ. Словом, они пожирали друг друга, как два паука в банке.

Тогда же, в Лондоне, вслед за письмом, в котором Ленин заявлял о разрыве с Плехановым, он же выслал другое, мягкое, вполне сердечное. Плеханов, может быть, втайне и желал от него отделаться, Ленин, однако, понимал, что без Плеханова ему не обойтись никак. И так они продолжали шерстить друг друга, обоюдно громить подготовленные к печати статьи, внешне оставаясь в приличных отношениях.

В июне, ощущая потребность в отдыхе, Ленин уехал во Францию, где сначала побывал в Париже, а затем обосновался в небольшом курортном городке с минеральными источниками, который находился в Бретани, на побережье океана. Там к нему должны были присоединиться его мать и сестра Анна. Ленин не взял с собой Крупскую, оставив ее в Лондоне вести корреспонденцию. Во Франции он написал статью. В ней он объявлял войну социалистам-революционерам, считавшимся наследниками идей «Народной воли». Если раньше, в книге «Что делать?», он признавал, что и социал-демократы вышли из все той же «Народной воли», из ее традиций, то теперь он почувствовал необходимость придать своей партии новый официальный статус, отмежевавшись от «Народной воли». Он писал: « На делетеррор социалистов-революционеров является не чем иным, как единоборством, всецело осужденным опытом истории». Это был ход против эсеров, и Ленин возьмет его на вооружение. Задачу партии социал-демократов он сформулировал в письме к Московскому комитету РСДРП, призывая к «более смелой, более крупной, более объединенной, более централизованной» работе. В то же время в своем знаменитом «Письме к товарищу о наших организационных задачах», написанном чуть позже, он признавал опасность, которую таит в себе централизация, и предлагал новую формулировку: «…Если в отношении идейного и практического руководствадвижением и революционной борьбой пролетариата нужна возможно большая централизация, то в отношении осведомленностио движении центра партии (а следовательно, и всей партии вообще), в отношении ответственностиперед партией нужна возможно большая децентрализация». Ленин тогда не предполагал, что централизация может оказаться страшным зверем, которого ему придется укрощать всю оставшуюся жизнь, постоянно вносить поправки, делать перестановки, наконец, расцентрализовывать, крутить и так и этак, пытаясь совместить несовместимое, и громоздя вокруг всего этого горы, горы теории. Ленин любил рассуждать о внутренних противоречиях, раздирающих капиталистическое общество; похоже, что внутренние противоречия коммунизма оказались во сто крат опаснее, разрушительней и неразрешимей.

Неверно думать, что Ленин жил, уйдя с головой в решение непосильных задач. Надо было завоевать друзей, принимать посетителей. Поэтому когда однажды ранним осенним утром в их квартиру на Холфорд-сквер ворвался только что бежавший из иркутской ссылки молодой человек, — с копной вьющихся волос, с горящими глазами, с мелодичным голосом, да к тому же с манерами покорителя сердец, и, мало этого, обладатель живого и острого ума, — Ленин пришел в совершеннейший восторг. Молодой человек был известен в кругах подпольщиков под кличкой «Перо». Ему было всего двадцать два года, но он уже успел стать ветераном революционного движения. У него не оказалось с собой денег, и Крупской было предложено выйти и расплатиться с водителем кеба. А молодой человек уже был в спальне Ленина и с жаром что-то говорил, говорил, как будто он ворвался только для того, чтобы продолжить вчерашний разговор, — а ведь это была их первая встреча.