Ленин жЫв

– Да порядок! Включай своего клиента в протокол дня! Всё в норме! – он отвернулся, как недовольная опозданием на свидание девушка, и капризным тоном добавил. – Диаграммы шифровать уже давно научиться надо. Вам курсы проводят. Наплету я тебе, что захочу, а ты на слово поверишь, а потом Че-Пэ!

Бродский скорчил противную гримасу и угрожающе зарычал:

– Что?!!! Я тебе наплету! Ты у меня на опыты пойдёшь! На благо республики! – Бродский сунул под нос строптивому Кунаеву свой кулак и через секунду добродушным тоном добавил. – И ещё! Старший сотрудник Кунаев, извольте приготовить всё для обеда нашего уважаемого товарища Кирилла! В трапезном зале! Кстати, обед накрыт на две персоны, и второй персоной буду я, а Вы, товарищ Кунаев, и Ваш помощник будут осуществлять нашу с товарищем Кириллом безопасность! Задача ясна?!

– Так точно! – обиженно бросил себе под нос Кунаев.

– Выполнять! – довольный своей взбучкой и решительными действиями, а главное, как понял Кирилл, публичным посрамлением своего подчинённого, Бродский радостной походкой энергично направился к выходу.

Когда дверь закрылась, Кунаев вздохнул и, погрозив секретарю правительства вслед кулаком, тихо шепнул:

– Вот козёл! Морда жидовская!

XXII

КИРИЛЛ дано не видел такого убранства. Вернее, он вообще никогда такого не видел. Огромный зал с большой кучей окон и роскошный потолок с лепниной сверху. А на нём… а на нём висели три громадные золотые люстры. Хрустальные витиеватые светильники свисали с них, словно драгоценные воды волшебного водопада из пещеры Али-Бабы. Паркет на полу – это тоже произведение искусства. Он был квадратами – то тёмно-коричневый, то рыжий с золотыми вставками, блестел так, что ступать по нему было даже страшно! Казалось, что ты раздавишь какое-то хрупкое сокровище. На окнах висели дорогие портьеры тёмно-бордового цвета. Золотые гардины с шишками по бокам держали эти, как понял Кирилл, тяжёлые ткани. В глубине этого зала стоял не менее роскошный стол с выгнутыми ножками и рифлёными узорчатыми боками. На столе накрыт обед. И накрыт он, как говорится, по-царски. Фарфоровые кастрюли и пиала, тарелки и высокие хрустальные бокалы. Множество вилок, ложек из серебра и золота. Высокий графин с пробкой в виде хрустальной шишки, внутри тёмно-вишнёвая жидкость.

Кирилл невольно сглотнул слюну. Он вдруг понял, что очень хочет есть. В связи с потрясениями переезда и перелёта чувство голода было отодвинуто мозгом куда-то вглубь сознания, и вот оно настырно постучалось в черепную коробку, а затем потянуло желудок, который издал невольно какой-то урчащий комплимент этому самому чувству голода за заботу о внутренних органах.

Лучинский уверенным шагом подошёл к столу. Рядом с ним стоял Бродский, за его спиной два официанта в тёмно-синих фраках, белых передниках, белых перчатках и, как полагается, с полотенцами, перекинутыми через руку.

– Прошу Вас, товарищ Кирилл, отобедать в честь нашего Верховного Правителя! Он распорядился накормить Вас. И я с Вашего позволения составлю Вам компанию.

Кирилл покосился на Бродского и как-то брезгливо сказал:

– Я хотел бы для сначала руки помыть… извините, где тут у вас сортир, так сказать?

– Нет, нет никаких сортиров! – весело гаркнул Бродский и, ловко щёлкнув пальцами, позвал кого-то из глубины зала.

Это был здоровенный парень в чёрном костюме и белой накрахмаленной рубашке. Верзила тащил в руках большой серебряный таз. Рядом с этим гигантом шла очаровательная девушка-блондинка в белом платье и оранжевом фартучке поверх. Красотка с ярко-красными губами приветливо улыбалась. Кирилл застыл в недоумении. Меж тем парочка, подскочив к гостю, принялась, как говорится, его обслуживать. Девица бесцеремонно сняла с Кирилла его китель и, закатав ему рукава на рубашке, потянула за руки. Верзила подставил тазик, кстати, китель Кирилла висел у него на плече, словно на вешалке. Девушка макнула руки Лучинского в тёплую и немного мыльную, пахнувшую лавандой воду. Затем ловко из-за спины, скорее всего, из какой-то сумочки, достала маленький бутылёк. Она ловко вылила из него вязкую жидкость Кириллу на руки и, растерев её, принялась омывать кисти в мыльном растворе. Лучинский с удивлением смотрел за этой процедурой. Затем девица, улыбнувшись, убрала за спину бутылек и достала всё из той же потайной сумочки маленькое бордовее полотенце и очень ловко вытерла им руки Лучинскому. Сняла с плеча гиганта китель и помогла надеть его Кириллу. Верзила, тоже улыбнувшись, повернулся, как солдат, кругом, и с серебряным тазом зашагал быстро вглубь зала.

Кирилл вернулся к столу. Один из лакеев любезно отодвинул стул, приглашая его присесть. Напротив уселся Бродский. Он деловито заткнул себе за воротник большую тряпичную салфетку. Кирилл тоже подоткнул свою рубашку.