Ленин жЫв

– А что ж мы так вот с вами сидим?! Давайте хоть выпьем за встречу? Вы не против выпить? Со мной?!

– Ну, как я могу…

– Ну, вот и хорошо! – Правитель хлопнул ладошка в ладошку и яростно потёр ими друг о друга, затем крикнул. – Эй! Кто там есть! Давайте нам мою любимую вишнёвку, грейпфруты и ещё там чего…

Правитель улыбнулся и, усевшись в кресле, развалился, вытянув ноги:

– Ну, спросите меня чего-нибудь, что Вы так смущаетесь. Поверьте, я не каждого человека так прошу… и разрешаю спрашивать…

Кирилл вздохнул, он не знал, что вообще тут можно спросить и чем поинтересоваться.

Но, наконец, собрался с мыслями и выдавил из себя:

– А как же тогда другие? У них фамилии есть, может, тоже им лучше бы было по званиям… должностям… подчинённым вашим?

Правитель рассмеялся, но смех его был какой-то подленький, сдержанный, он хихикнул три раза и, погрозив пальцем Кириллу, словно нашкодившему ученику, молвил:

– Э-э-э нет! Нет, тут тоже своё есть искусство! Тоже своя логика! Тут всё должно быть с умом! Поэтому у них есть фамилии, вернее не фамилии, а псевдонимы! Клички так сказать!

Кирилл сглотнул слюну. Он смотрел на Правителя и ждал… правда, чего – не знал.

– Что Вы… говорите? – подгонял его хозяин.

– Не знаю. Клички… клички… хм, странно, что, значит, Бродский – это кличка? Вот этот секретарь Бродский – это псевдоним?!

Правитель, довольный, приподнялся с кресла. Его глаза блестели от удовольствия. Он радостно махнул рукой и затараторил:

– Ну да! Конечно, это псевдоним в честь поэта… того. Ну, нобелевского лауреата… поэта, в общем, знаете Вы… про Венецию, Марию Стюарт и прочие стихотворения… Ну, в общем, так вот… он носит его фамилию. А на самом деле его фамилия Зельберман. Моисей Соломонович.

Лучинский затаил дыхание. Он посмотрел на Правителя и воскликнул:

– Хм, вот те раз! Но зачем?!!!

Верховный вновь махнул рукой и улыбнулся:

– Как? Вы не поняли? Это схема такая, система! Я думал, Кирилл, Вы умнее, извините…

Лучинский покачал головой и ухмыльнулся:

– Я, простите, не пойму, зачем Зельберману носить имя великого русского поэта?

– Великого советского поэта! – поправил правитель. – Да затем, простая Вы душа, что он еврей! И еврей у нас, как всегда, нация ругаемая! Вот! Ну, представьте себе, говорили бы, этот секретарь Зельберман! Фу! Рожа жидовская назвали бы, и всё такое… противно бы было…

Кирилл хлопнул себя ладошкой по коленке:

– Ну, его так и называют…

Правитель покачал указательным пальцем:

– Нет, не скажите! Его называют Бродский! А рожей жидовской называют именно Бродского, а не Зельбермана!

– Да, но в чём тут смысл?! – не унимался Кирилл.

Правитель стал вдруг совсем серьёзным и, выпятив как-то нелепо вперёд голову, напряг все вены на шее и прошипел, как шланг под давлением сжатого воздуха:

– А в том, что сейчас рожей жидовской называют нобелевского лауреата! Вот это и есть гармония! Нобелевский лауреат ими руководит!

Лучинский тяжело вздохнул и опустил глаза в пол:

– Ими руководит Зельберман…

Правитель ухмыльнулся и вновь откинулся на спинку кресла. Довольный, он закинул одну ногу на другую и махнул небрежно рукой:

– Это Вы знаете, но не они.

Кирилл встрепенулся и тревожно посмотрел на Верховного:

– Так значит и этот, как его, ну… второе лицо в государстве?!

Хозяин рассмеялся. Он закатил глаза и, хватаясь за живот, гоготал, как конь. Затем, переведя дух, устало спросил:

– Ну… да… да… Вы имеете в виду Павла Егоровича Бунина? – и тут сам себе же ответил. – Да, да, в честь великого русского писателя и нобелевского лауреата…

Кирилл немного обиделся. Он почесал волосы над правым ухом и тихо спросил:

– А он кто в натуре?!

Правитель сел прямо и ответил:

– Он, хм, он… – и Правитель три раза вновь хихикнул. – Он в натуре… Золотевич, Исаак Михайлович Золотевич.

Лучинский по инерции бросил:

– Тоже еврей?!

Верховный встрепенулся и стал серьёзным:

– Но про него уже не услышишь рожа жидовская… он Бунин! Великая фамилия! Хотя и я, и Вы теперь знаете, что он обычный хитрый еврей! Вот!

– А зачем Вы тогда этих… евреев к себе?

Правитель встал. В этот момент подвезли небольшую хромированную тележку на маленьких колёсах. На передвижном столе возвышалась бутылка с вишнёвкой, два бокала. В вазах лежали очищенные и порезанные грейпфруты, апельсины и ещё какие-то фрукты – всё это на серебряных с позолотой блюдах. Правитель разлил водку по бокалам, протянув один Кириллу, второй взял сам и, выпив, закусил грейпфрутом. Затем он опустился на своё место в кресле и словно устало сказал: