Ленин

Зная о любви отца к шахматам, Александр часто играл с ним, а старик больше никогда не заводил разговоров о неуместном для сына кавалера высокого ордена и таком опасном поведении.

У него не было уже никаких подозрений.

Мысли Владимира были такие же.

Изменились они неожиданно, после того как однажды, вернувшись домой, он обнаружил торчавшую из-под подушки брата книжку. Взяв ее, он сильно удивился.

Книга была очень тяжелой. Воспользовавшись отсутствием брата, он внимательно разглядел ее. Это был кусок высверленного изнутри железа, имеющего вид книги.

В голове мальчика блеснула страшная мысль. Ему показалось, что он все понял.

— Ты очень не осторожен, Саша! — сказал он, когда старший брат вернулся домой. — Такие вещи надо прятать старательней.

Брат смутился и ничего не ответил.

— Да-а! — подумал Владимир. — Все-таки черви не помешали Александру стать революционером, а Лена отнимает у меня много времени и уводит мысли на эгоистичный, мещанский путь. С этим надо кончать!

Но он не мог…

Его мучили мысли, связанные с открытием, происшедшим в комнате брата. Он сомневался и боролся с собой. Стоял на распутье и не находил выхода.

Он страшно похудел и стал бледным. Однако молчал и с отчаянным упорством держал язык за зубами, чувствуя себя человеком, впервые подписавшим смертный приговор.

Так продолжалось в течение всего лета.

Осенью 1886 года внезапно умер отец.

Это было тяжелое время. Тогда он еще больше полюбил Лену. Она была единственной, кто умел утешить огорченную мать и утихомирить ее боль и грусть. Госпожа Ульянова никогда не уважала мужа, однако, прожив столько лет вместе, грустила о нем. Мария Александровна любила мужа любовью матери. Она понимала, что этот наполовину калмык — недалекий, безвольный, подобострастный — прошел свой жизненный путь благодаря ей. Это она пробуждала в нем человеческое достоинство и придавала его работе настоящее содержание.

Дочки Марии Александровны, смелые и интеллигентные, обожали Лену и открыто называли ее невесткой.

Только Владимир не строил уже никаких планов и отрекся от мечтаний. Со дня на день он ожидал нового удара, который должен был обрушиться на его семью и все изменить, а может, даже разрушить. Ему единственному было известно об этом лучше, чем даже тому, по которому удар должен быть нанесен. У него не было ни надежд, ни иллюзий.

В марте следующего года, когда Владимир ходил уже в 8-й класс, город потрясла весть, что в годовщину смерти Александра II от руки Желябова, в Петербурге было раскрыто покушение на жизнь царствующего монарха.

Среди арестованных заговорщиков был Александр Ильич Ульянов, а среди подозреваемых — его сестра Анна.

Мария Александровна, огорченная и прибитая масштабом несчастья до самой земли, решила ехать в Петербург. Дети не могли отпустить ее одну. Обратившись к старым добрым знакомым, они убедились, что никто не желал иметь проблем с властями и демонстрировать близкие отношения с семьей преступника, поднявшего руку на царя. Некоторые даже не пускали молодых Ульяновых на порог. Старый приятель отца Шилов избегал встреч с ними и больше не приходил сыграть в шахматы.

— Интеллигентное общество дегенерировало окончательно! — бросил Владимир и плюнул с отвращением, возвращаясь вместе с сестрой от старых друзей, не впустивших их к себе домой.

В дальний путь, под предлогом получения информации о поступлении на медицинский институт, отправилась с Марией Александровной Лена Остапова.

Несчастная мать ничем не могла помочь сыну. «Обожающий покой» царь Александр умел мстить врагам помазанника Божьего.

Просьба матери о замене смертного наказания на пожизненное заключение была отклонена.

Александр Ульянов был повешен в угрюмом дворе Шлиссельбургской крепости, которая со времен Петра видела непрерывную цепь зверств, применяемых к врагам деспотизма.

Мария Александровна вернулась домой.

Внешне она казалась абсолютно спокойной, только сразу поседела, глаза потухли, а голова стала трястись; ее как будто иссохшее и изможденное тело постоянно содрогалось.

На следующий день после возвращения Елена Остапова пригласила к себе Владимира.

Ульянов заметил в любимой девушки большие перемены.

Это не была уже лучезарная, безмятежная Лена.

На нее упала какая-то тень. Голубые глаза были полны ледяного спокойствия, свежие, горячие губы были сильно сжаты, с лица исчез румянец, а голос стал твердый, металлический. Их встреча не сопровождалась, как прежде, взрывом радости и счастливым смехом Елены.

Она долго молчала, всматриваясь в уставшее строгое лицо Владимира.

— Хорошо!.. — сказала она.

Он поднял на нее удивленный взгляд.

— Ты уже отстрадал и нашел выход для печали и гнева!

Он молчал.

— Я знаю, что сейчас не время думать о себе, обо мне, о любви, о счастливой жизни… знаю! Пришло время мстить за смерть Александра.

— О да! — вырвалось у Владимира.

— Мне рассказывали о процессе заговорщиков… Их было несколько… Те, которые все придумали, все свалили на Александра и его товарищей… Напуганная и деморализованная партия скрылась, распалась… Трусы! Убожества!..

Ульянов молчал, нахмурив брови.