Ленинград. 900 дней блокады

12 июня французское правительство объявило Париж «открытым городом» и вывело из него войска. Утром 14 июня части вермахта церемониальным маршем вступили в столицу Франции. Сохранилась фотография: парижский полицейский объясняет германскому офицеру, куда пройти его колонне.

С приходом немцев жизнь в Париже изменилась мало. Любопытно, что французское правительство 27 августа 1939 г. запретило выход главной коммунистической газеты «Юманите». Ну а немцы, заняв Париж, разрешили выпуск «Юманите». До 21 июня 1941 г. немцы, где могли, соблюдали условия Московского договора 1939 г.

А могло ли такое произойти в Ленинграде? Никогда! Гитлер в 1940 г. хотел превратить Францию в нейтральную страну, благожелательно настроенную к Германии, и в этом преуспел.

В ночь на 17 июня 1940 г. в Бордо было сформировано новое французское правительство во главе с маршалом Петеном – героем Первой мировой войны.

1 июля состоялся переезд правительства Петена в небольшой курортный городок Виши.

Большинство нейтральных стран признало режим в Виши и содержало там свои посольства. Так, СССР держал посольство до конца июня 1941 г., США – до декабря 1941 г., Канада – до апреля 1942 г., а Австралия – до конца войны.

Любопытно, что правительство Виши соблюдало нейтралитет в течение всей войны.

Ну а на территории СССР Гитлер и его окружение принципиально не хотели создавать никаких, даже марионеточных, гособразований.

Начальник штаба командования вермахта писал командующему сухопутными войсками Вальтеру фон Браухичу: «Фюрер вновь решил не принимать капитуляцию Ленинграда, даже если она будет предложена противником… О том, что Ленинград заминирован и будет защищаться до последнего человека, сообщило само советское радио. Поэтому ни один немецкий солдат не должен входить в этот город. Тех, кто попытается покинуть город через нашу линию, следует возвращать путём применения огня»[1].

А вот высказывание рейхсминистра пропаганды Йозефа Геббельса:

«Нас в известной степени беспокоит то, каким образом оправдать перед мировой общественностью драму этого города. Но на выручку пришли сами большевики. Они раструбили миру о том, что вознамерились защищать город до последнего солдата. Итак, они сами отвечают за последствия этого»[2].

После установления блокады германское командование приказало ни под каким видом не допускать просачивания беженцев из Ленинграда через свои позиции.

«На участке 269-го артиллерийского полка командующий 50-м армейским корпусом распорядился открывать огонь издали:

«Командующий осмотрел подготовленные на зиму сооружения и позиции, после чего обсудил с командирами и начальниками штабов батарей применение артиллерии на тот случай, если русские гражданские лица станут предпринимать попытки прорваться из блокированного Ленинграда. Согласно приказу № 2727/41 от 18.09.1941 года, этому необходимо воспрепятствовать, даже прибегнув к оружию. Задача артиллерии – заблаговременно открывать огонь в подобных случаях, чтобы отпугнуть беглецов как можно дальше от наших позиций с тем, чтобы не вынуждать пехоту стрелять по мирному населению. Такие же указания получили в последние дни артполки дивизии полиции СС и 58-й пехотной дивизии»[3].

15 ноября 1941 г. штаб 269-й пехотной дивизии докладывал о том, что четверо гражданских лиц, приблизившихся к немецким позициям, были расстреляны.

Да, Гитлер считал русских низшей расой. Но даже если бы случилось чудо и фюрер записался бы в гуманисты, снабжать город немцы не имели возможности, поскольку все шоссейные и железные дороги на оккупированных территориях работали на пределе своих возможностей и всё равно не могли полностью обеспечить вермахт ни топливом, ни продовольствием, ни боеприпасами.

Немцы не хотели и физически не могли кормить население даже в оккупированных районах Ленинградской области. Единственное, чего боялись немцы, – эпидемий, которые неминуемо возникнут от десятков тысяч разлагающихся тел лошадей, умерших от голода.

Когда квартирмейстер 50-го армейского корпуса наотрез отказался снабжать продовольствием жителей Пушкина, хотя речь шла от 20 тысячах гражданских лиц, в качестве «превентивной меры» он предложил вывести всё мужское население Пушкина в лагерь военнопленных»[4].

26 октября 1941 г. штаб 50-го армейского корпуса докладывал, что готов выселить не только Пушкин, но и «весь Пушкинский район, включая Красное Село – Драйэксдорф», что «позволит охватить ещё 10 тысяч человек». К концу войны в Пушкине 9500 человек стали жертвами немецкой политики умерщвления голодом[5].

«Отдел квартирмейстера 18-й армии решил пойти ещё дальше – был наложен запрет на поедание местным населением мяса околевших лошадей, которое изнурённые голодом люди считали чуть ли не лакомством. Решение квартирмейстера мотивировалось тем, что, дескать, падаль можно использовать с большей пользой, например, для прокорма работающих военнопленных»[6].