Ленинград: архитектура советского модернизма 1955-1991. Справочник-путеводитель

Павильон «Цветы» у входа на кладбище. 1973 Герой «Пушкинского дома» «во всю жизнь ни разу не покидал старого города» и «знал об окраинных районах понаслышке»[51]. А попав туда, сильно изумился. «Подворотни не было, как не было и улицы – все был один большой двор, по которому метался, свиваясь в сухие злые смерчики, ветер. Ему было здесь просторно, ничто не ограничивало его и не направляло, в каком-то смысле ему было некуда дуть – и он дул всюду»[52]. Коренным петербуржцам переселение в новые районы наносит мощную травму, которую сегодня мы бы определили как «утрату идентичности». Это не только отдаление от родных мест, но и разрыв с городской традицией жизни, которую определяли улицы, дворы, подворотни. Хотя именно этим подворотням и дворам-колодцам – серым, сырым, больным – и противопоставляются новые районы. Архитекторы искренне рассчитывают, что скудость нового жилища восполнит пространство вокруг него – огромное, осмысленное и озелененное. Оно несет воздух и свет, а значит, здоровье и свободу. «Окраины тем больше мне по душе, что они дают ощущение простора, – вспоминает свою ленинградскую юность Бродский. – Вдруг я понял, что окраина – это начало мира, а не его конец. Это конец привычного мира, но это начало непривычного мира, который, конечно, гораздо больше, огромней, да?»[53]

?На самом деле процесс замены двора кварталом начался не при Хрущёве и даже не в 1920-е годы. Первым образцом новой типологии стал Гаванский городок – квартал малогабаритных квартир, построенный в 1904–1906 году Николаем Дмитриевым. Три дома для семейных и два для холостяков имели в первых этажах магазин и ясли, столовую и библиотеку, учебные классы и амбулаторию. Новизна была как в планировке квартир (минимум коридоров и общие кухни в холостяцких домах), так и самого квартала, где впервые в Питере отступают от периметральной застройки, дополняя ее элементами строчной. Внешний облик домов чрезвычайно обаятелен: белые ленты лопаток и тяг прошивают кирпичные стены, к фронтонам цепляются резные кронштейны. И так – не только снаружи, но и во дворах: здесь вообще впервые «снято противопоставление парадного уличного фронта и внутриквартальной территории»[54].

Общий вид 124-го квартала со стороны улицы Седова

?Тем не менее здесь все-таки темновато и тесновато (земля еще стоит денег), и только в жилмассивах 1920–1930-х сделан следующий шаг: «архитекторы впервые смогли уйти от затесненной капиталистической брандмауэрной застройки в пользу свободно стоящих на просторной озелененной территории отдельных домов. Городские жилые дома стали отдельными объемами, а не фасадами в ровной линии сплошной застройки»[55]. Но в середине 1930-х снова все меняется: застройка кварталов становится замкнутой, появляются угловые дома, внутриквартальное пространство начинают членить на мелкие дворы, а детсады размещать в первых этажах. В результате при той же плотности застройки ее «санитарно-гигиенические качества ухудшились»[56]. Сопоставляя в 1959 году кварталы конструктивистские и сталинские, Юлий Шасс делает выбор в пользу первых еще очень осторожно: «Нетрудно заметить, что более ранняя застройка кварталов проводилась нередко на более высоком уровне, чем последующая»[57].

А в качестве первого (и пока единственного) достойного современного примера приводит 124-й квартал Щемиловки, где «застройка ведется уже не безразлично (по периметру), как это было в кварталах № 122 и 123[2], а с учетом назначения ограничивающих улиц, их ориентации и характера самой застройки»[58].

Н. Дмитриев, В. Фёдоров.

Гаванский городок. 1904–1906

?В тех первых двух кварталах – еще добротные дома 506-й серии, а планировка их, особенно 122-го, по-прежнему очень сталинская: он замкнут периметральной застройкой (г-образные дома по углам), строго симметричен, украшен фонтанами со скульптурой. Но тут в город приезжает Хрущёв, 22 мая 1957 года на совещании работников сельского хозяйства обещает догнать США, на следующий день осматривает новые кварталы Щемиловки и понимает, что такими темпами только по мясу и молоку, но никак не по жилью. И весной 1958-го приняты новые СНиПы – и 124-й квартал строят в соответствии с ними, ставя здесь самые дешевые дома – серию ОД, питерскую версию «лагутенковских» 5-этажек. Именно это и заставляет авторов квартала искать иные пути, чтобы компенсировать «о дивный новый быт».