Ленинград действует. Книга 2

Сразу же оказалось, что ни Кобоно-Кареджский, ни Осиновецкий порты не в состоянии справиться с огромным потоком грузов, подвозимых составами поездов. Десятки тысяч тонн продовольствия оставались на восточном берегу в ожидании погрузки на баржи. Громадными штабелями на земле, прикрытой досками, высились мешки с мукой, крупой, солью, сахаром; ящики со сливочным маслом, мясными и фруктовыми консервами нагромождались рядом с боеприпасами Их немилосердно жгло солнце, их поливали дожди. В сильный ветер озерные волны докатывались до нижнего ряда сложенных мешков и ящиков. Охраны не хватало, редко где стоявший красноармеец, затерявшись в высоких штабелях продуктов, не мог охватить взглядом охраняемый им участок склада. Начались хищения. Тысячи различных опустошенных консервных банок валялись на берегу, доски от разломанных ящиков с маслом плавали вдоль берега. В Осиновце дело обстояло гораздо лучше, – пирс был короткий, выгрузочных площадок не было, груз с прибывших барж выгружался на вагонетки и, минуя берег, поступал прямо в вагоны.

Здесь на западной, ленинградской стороне и внимание к каждому килограмму продуктов было гораздо больше, изголодавшиеся за зиму люди обладали большим чувством ответственности, хорошо понимали, как отразится на жизни ленинградцев каждая, даже мелкая недостача Но здесь флот подолгу простаивал на рейдах в ожидании очереди к выгрузке.

Необходимо было немедленно усилить погрузочноразгрузочные работы, и умножить количество буксируемых барж, и увеличить их тоннаж.

Погрузочно-разгрузочными работами вплотную занялось военное командование. Направленные сюда красноармейцы выходили на работу повзводно, трудились по пятнадцать и по шестнадцать часов в сутки и, сознавая, какое великое дело им поручено, были полны энтузиазма. Не считаясь ни с погодой, ни с временем, они научились трехсотдвадцатитонные баржи грузить за два часа и за столь же рекордный срок разгружать. К середине июня горы грузов на берегу начали уменьшаться, но тут обнаружилась другая беда: переброшенные с каналов и рек «маринки» и «фонтанки», не рассчитанные на озерное плаванье, были слабо укрепленными и начали трещать по всем швам Под ударами даже небольших волн они коробились, в них появлялась течь, они стали тонуть. Десятки таких барж с заполненными водою трюмами лежали на отмелях и, разбиваемые прибоем, разваливались А за прошедшую зиму на берегу не было построено ни одной баржи.

Грузы из железнодорожных вагонов опять приходилось складывать на берег, штабеля продуктов угрожающе росли. Достать исправные баржи было негде, их надо было немедленно и быстро строить

И в самый разгар навигации началось строительство такого несамоходного флота. В четырех километрах от Осиновца решено было создать новый порт в бухте Гольсман[33] и построить здесь судостроительные мастерские… В бухте появились землечерпальные снаряды, надо было засыпать берег камнями и гравием, выровнять площадки, оборудовать бухту всем необходимым. Это была огромная работа, и ее удаюсь провести за месяц. Синевато-белые искры непрерывно потрескивающих электросварочных агрегатов, освещая свое место, по ночам давали верный ориентир приближающимся издалека пароходам с баржами. Без устали работал конструктор Парашин, создавая металлический несамоходный флот. Корпуса этих стальных озерных барж строились отдельными секциями в Ленинграде, доставлялись в Морье по частям, и здесь секции смыкали электросваркой, достраивали баржи. Едва оправившиеся от голодной зимы, ленинградские рабочие трудились с такой энергией, что примерно за два месяца было выпущено одиннадцать шестисоттонных барж.

А далеко отсюда, почти у самой линии фронта с финнами, в Сясьстрое, была зимою создана другая судостроительная верфь, она строила крупные деревянные баржи, которые обозначались номерами[34], начиная с No 4100.

Деревянные баржи строились и ремонтировались также в Новой Ладоге, Кобоне, Свирице и в Морье. Всего к началу навигации было построено тридцать озерных барж, их общая грузоподъемность достигала почти двенадцати тысяч тонн. Директором строительства барж был неутомимый и энергичный С И. Шилейкис, которого все водники уважали за скромность и талантливость…

Одновременно в Новой Ладоге восстанавливались поднятые эпроновскими водолазами со дна озера пароходы, которые были потоплены немецкими бомбардировщиками или погибли в осенних штормах 1941 года. В строй действующего транспортного флота было введено больше двадцати таких пароходов.

Весь этот «баржевый» и самоходный флот шел на выручку ленинградцам, – одна только бухта Гольсман стала вмещать сразу до десятка барж общей грузоподъемностью восемь тысяч тонн Канальные пароходы теперь уже нигде не простаивали, они непрерывно буксировали баржи с одного берега на другой.