Ленинград действует. Книга 3

Сообщаются основные сведения о каждом из этих преступников. Все они — немцы. Генерал-майор Генрих Ремлингер был военным комендантом Пскова и «одновременно осуществлял руководство подчиненными ему районными комендатурами и частями «особого назначения», участвовал в массовом истреблении, истязании и угоне в немецкое рабство мирных советских граждан, а также в уничтожении и разрушении городов и населенных пунктов Ленинградской области. Угоняемое в гитлеровское рабство мирное население заключалось в специальные лагеря…» Все другие, кроме Эдуарда Зоненфельда, служили в первом и втором батальонах «особого назначения» 21-й авиаполевой (авиадесантной) дивизии, а Зоненфельд, бывший лейтенант, был командиром «особой группы» 322-го пехотного полка.

Перечисляются выявленные на следствии преступления каждого из этих карателей. Сообщаются выдержки из актов Чрезвычайной комиссии по расследованию немецких злодеяний — в частности по Карамышевскому району, где, исполняя приказы Ремлингера, немецкий офицер полевой комендатуры Грунс и начальник жандармского полевого отдела Макс при приближении Красной Армии сжигали деревни вместе с живыми людьми, а часть населения насильно угоняли на фашистскую каторгу в Германию. Приводятся десятки документированных, засвидетельствованных уцелевшими жителями примеров, касающихся каждого из обвиняемых, и карательных операций тех частей, солдаты и офицеры которых, к сожалению, пока ускользнули от правосудия, — кавалерийского полка «Норд», под командованием майора принца Зельм, 3-го велосипедного полка, карательного отряда «Айнграф» и других. В иных из этих примеров мелькают знакомые мне названия тех сел и деревень, по пепелищам которых я шел в феврале — марте 1944 года: Пикалиха, Волково, Милютино, Струги Красные, Заполье и прочие…

Допустимый объем этой книги позволяет мне сосредоточить внимание моих читателей только на тех карателях, чьи показания и чье поведение на суде представляются мне наиболее характерными. Это — Ремлингер, Зоненфельд, отчасти Янике, Скотки, Энгель, Герер. Остальных преступников: Штрюфинга, пюре, Бема, Визе и Фогеля — я упоминаю лишь постольку, поскольку это необходимо для ясности изложения хода всего процесса или для точности изображения какого-либо его эпизода…

Кто они?

28 декабря. Утро. Выборгский Дом культуры. Первый день процесса

«Товарищ комендант! Введите подсудимых!»

Фотографы — в стойке. Группа кинооператоров во главе с Е. Ю. Учителем заливает светом «юпитеров» сцену Дома культуры, где расположился состав суда и где с правой стороны за барьером — места для подсудимых — одиннадцать стульев в два ряда.

В зале почти две тысячи человек. Среди них я вижу академика Тарле, писателей И. Груздева и Е. Катерли, многих знакомых мне журналистов — недавних военных корреспондентов: Л. Ганичева, П. Никитича, В. Карпа, М. Ланского; художника Вл. Гальба, командиров и комиссаров партизанских бригад — Карицкого, Дмитриева…

В зале руководители партийных и общественных организаций, фронтовики — защитники Ленинграда: генералы, офицеры, солдаты, матросы; отличившиеся в годы войны рабочие ленинградских заводов, представители интеллигенции, колхозники из освобожденных деревень и сел Ленинградской области… Все они испытали на себе лишения блокады, тяготы войны, зверства немцев в годы оккупации нашей области…

Зал смолкает…

Ремлингер входит первым, один, заходит за легкий деревянный барьер.

Бегает глазами, пораженный торжественностью, светом «юпитеров», погонами, всей обстановкой молчащего, переполненного зала. Он останавливается на минуту, неуверенно, несмело, как некий актер, раскланивается направо и налево… Входят другие подсудимые, садятся за барьером в правой стороне сцены вместе с Ремлингером. Переводчики и переводчицы — возле барьера.

Председательствующий говорит по-русски, его слова переводятся на немецкий язык.

Заседание открылось в одиннадцать часов утра. Члены трибунала сидят в центре сцены за столом, затянутым малиновым бархатом. На столе две стопки толстенных папок. Микрофон на треножнике перед столом. Перед барьером, за которым сидят обвиняемые, маленький круглый столик, накрытый материей, за ним на стуле — офицер из состава суда. Слева — письменный стол со стопкою папок. За ним сидит прокурор.

Председательствующий:

«Подсудимые, встаньте!.. Имеется ли у подсудимых отвод против состава суда?»

Голоса по-немецки:

«Нет!»

«Товарищ секретарь, отберите у переводчиков подписку…»