Ленинград действует (Том 1)

Все - цели, время, количество снарядов, коды, связь и взаимодействие с пехотою - обусловлено. Командиры батарей, зашедшие с совещания в столовую, а затем сюда, на НП, скоро разъедутся верхами по своим батареям, чтоб на рассвете начать бой.

Блиндаж обшит досками. Жарко натоплена печка. Кровать, тахта, стол, керосиновая лампа. Маленькое окошечко, глядящее в ход сообщения. Блиндаж разделен на две половины. Дверь завешена портьерой, сделанной из разрезанного одеяла. За ней радиостанция и полевой телефон, возле них радист и телефонист. Там же их койки и койка адъютанта.

А здесь, где находимся мы, уютно, как в городской комнате. Заливается патефон - нежная музыка. Сидят командиры. Начальник штаба дивизиона лейтенант Н. Н. Коськин - широкое, как луна, юное девическое лицо, зачесанные назад длинные волосы... Командир 2-й батареи украинец Иван Васильевич Шмалько - черный, блестящие черные глаза, черные усы, писаный красавец, мужественное, смелое, крупное лицо. Синие галифе, шашка, китель, шпоры. Я знаю, что он в армии с 1937 года, а до этого учился на архитектурном факультете в Киеве. Я знаю о нем, как прекрасно держался он в первом бою, под Кирконпуоле, как вызвал в трудный момент огонь на себя. Он скромен, немногоречив. Другой командир батареи - совсем еще юноша, лейтенант Волков.

...Удар снаряда. Выбито стекло, волна воздуха. Рядом три разрыва тяжелых снарядов. Андрейчук, вскочив со стула, пригнулся к полу. Опять снаряд. Теплой волной воздуха - меня по лицу. Я - на тахте. Пишу. Опять три выстрела и три разрыва снарядов - уже перенес... Следующие разорвались дальше. Еще два - рядом. Андрейчук резко:

- Из блиндажа не выходить!

И запустил остановившийся патефон. Еще снаряд. Коськин:

- Надо завесить! Приказ читали, что в лесу финская разведка?

Может быть, финны и бьют потому, что как-либо пронюхали о завтрашней операции?

Командиры перекидываются короткими фразами. Голоса у всех напряженные.

Андрейчук завешивает окно ватником. Еще удар. Опять, дальше. Патефон играет. Я пишу это, ожидая следующих разрывов. В самый разгар ударов Андрейчук - телефонисту:

- Немедленно ужин выслать сюда!

Коськин читает мою книжку, подаренную Андрейчуку. Андрейчук пистолетом забивает гвоздь в косяк оконца, прикрепляя ватник... Вот опять тихо...

Опять стрельба - далеко... И вот - близко... и опять легкая взрывная волна... снова удар - потухла лампа... Опять... Лейтенант Волков:

- Помнишь, там был тоненький накатик? А здесь - ничего!..

Опять... Патефон продолжает играть. Вот 9 часов 10 минут вечера. Андрейчук:

- Он сюда не бил еще ни разу!

...Шмалько сидит напротив, на кровати, развалясь. Он невозмутим, словно и вовсе не замечает обстрела. А бьют сюда, стараясь накрыть именно нас, потому что, кроме нас, никого нет в этом лесу. Коськин:

- Завтра, если будет лекция, мы услышим много интересного.

Андрейчук вскрыл две банки консервов. Из-за портьеры показывается голова телефониста Янова:

- Связи нет... перебита!

- Послать исправить! - приказывает Андрейчук.

Голова Янова исчезает за портьерой, и слышен его голос:

- Слушаю! Слушаю! Ну что такое? "Страуса" нет?..

Патефон продолжает играть. Коськин поставил пластинку из фильма "Богатая невеста". Шмалько сидит молча, в задумчивости, и Коськин ему говорит:

- Товарищ командир второй батареи что-то, слушая, загрустил!

Шмалько приподнялся, слова Коськина не сразу дошли до его сознания. Вышел из задумчивости, засмеялся:

- Нет, я просто вспомнил, при каких обстоятельствах я смотрел этот фильм!

Разрывы снарядов и мин, гасившие в нашем блиндаже свет, продолжались, перебивая рассказ Шмалько об уже известных мне по другим рассказам действиях его батареи в бою под Кирконпуоле, за который Шмалько представлен к ордену Ленина. И все-таки мне удалось записать этот рассказ. Окончив его, Шмалько, не дожидаясь прекращения обстрела, распростился со всеми и вышел из Блиндажа, чтоб ехать верхом на свою батарею. Лес в этот момент с треском ломался от разрывов тяжелых снарядов. Но Шмалько так просто сказал: "Надо ехать!", что никто не решился посоветовать ему переждать...

А через несколько минут после отъезда Шмалько явился осыпанный землей связист, доложил, что перебитая связь восстановлена.

19 сентября. 6 часов 15 минут утра

Бой идет, артподготовка уже отгрохотала. Теперь отдельные орудия ведут огонь по заявкам пехоты.

Андрейчук прислушивается к звукам, полным для него смысла. Ему нужно выяснить обстановку, и он говорит телефонисту Янову:

- А ну, пусть начштаба узнает у "Звезды" положение наше!

"Звезда" - это начальство... Янов передает вопрос Андрейчука начальнику штаба Коськину, через минуту сообщает:

- Передали: левый сосед кричит "ура", Шмалько сидит на исходном, ждет распоряжений.