Ленинград. Дневники военных лет. Книга 1

Приходил мой таллинский шофер товарищ Коваленко. Он сейчас находится на корректировочном пункте южного побережья. Там пустынно, наши живут в брошенных дачах, иногда находят зарытую картошку. Противник стреляет по «площадям». Позиции стабильны. Были захвачены «языки». Позиции немцев защищены сильным автоматным и минометным огнем. Вчера ночью наша рота ходила в боевую разведку. Немцы подпустили их на семьдесят пять метров, кричали: «Рус, сдавайся!..» Наши ответили огнем и смехом.

Ледяная дорога продержится на Финском заливе еще дней семь — десять.

…Наши летчики летают по два-три раза в день. Летают и на И-15, и на «чайках», и на У-2. Если б можно было — летали б на телегах.

9 апреля 1942 года.

8 апреля пропустил — очень устал вчера.

Пишу, пишу… Пишу о Ленинграде и думаю — пусть это останется.

На противохимических занятиях сообщили, что немцы готовят химическое нападение и подвозят к Ленинградскому фронту отравляющие вещества…

Сдал дикторский текст для фильма… Надо авралом просмотреть еще сборник стихов и др.

…Прочел в «Правде» от 6 апреля тексты речей на Втором всеславянском митинге… Думается, что Второй всеславянский митинг и комментарии к нему в печати — весьма значительный факт.

Весь день редактировал большой сборник «Балтийцы на защите Ленинграда». Я думаю, что сборник крепкий. Намеренно даю материалы с излишком (784 страницы 22 писателей Балтики). В Москве, я думаю, отожмут лишние очерки и рассказы. Книга основательная. Есть ли такие в армии? Работал очень напряженно и очень устал. Работа шла до позднего вечера. Просмотрел и сборник стихов. Есть острые, страстные стихи Дудина — красноармейца с Ханко… У наших поэтов много головного, «традиционного»…

Завтра в Москву летит В. Инбер. Хотят лететь на совещание поэтов Вс. Азаров и Н. Браун. Какая весенняя тяга!

Вечером читал «Красный флот» за несколько дней: бои у Явы — побоище, разгром союзной эскадры; разноголосица голландцев, англичан и американцев.

Союзники, видимо, хотят сыграть так: устоит Россия, победит — мы подоспеем и сядем за стол делить; не устоит — хуже, но неплохо, — тоже сядем за стол и будем делиться с немцами и японцами.

10 апреля 1942 года.

Неимоверная усталость, кажется — не встать… Встаешь, и опять привычный ритм.

…Помчался в киностудию…

В городе тает. Ряд кусков набережных и проспектов уже очищен от снега. Но как «облезло» выглядят дома, сколько побитых стекол. Когда все это сгинет и город засияет под солнцем в мире и тишине?..

Тает и тает… На Ладожской трассе шоферы буквально героически ведут машины — по ось в воде. Городу дорог каждый лишний килограмм грузов.

В окопах под Урицком вода и вода… Видимо, на ближайшие десять — пятнадцать дней, а может быть, на все двадцать, боевые действия будут затруднены. Тяжело, что наш контрудар по Готланду и Тютерсу не удается главным образом из-за оттепели. Немцы точно рассчитали время…

Просмотр фильма. Все семь частей со звуком. Все лучше и лучше, точнее видишь, что и где надо подчищать.

Да, это фильм о великом Ленинграде — образ осажденного города получился сильнее всего.

Сильно, очень сильно вышел «эпизод немцев». Улучшены боевые куски.

Жду просмотра в Смольном.

…Из бытовых наблюдений. Женщина-поэтесса, большой былой красоты, — в платочке, в каракулевом пальто и продранных ботинках… Сыновей отправила… Живет одна в огромной квартире, полной картин, фарфора и холода… По вечерам сидит у огонька печурки в обществе крысы, которую она приручила и которая тоже вылезает погреться. Женщина не в силах бросить город, свою квартиру, вещи: «Куда же я поеду?..» В огромной пустой квартире сидит одинокая женщина…

Тяжка поступь войны!.. А скольких явлений мы не знаем и даже не догадываемся о них.

11 апреля 1942 года.

Серая муть, тихо…

С утра немного отдыхаю. Был Н. Чуковский, который заканчивает книгу об авиации — «Ленинградское небо». Говорит со своей неизменной мягкой, извиняющейся улыбкой. Очень обрадовался, взволновался, задвигался, когда я сообщил ему о его переводе на авиасоединение. Он хочет быть в интересной части.

Спекулятивные цены: пачка папирос — 150 граммов хлеба (было 200 граммов); 100 граммов хлеба — 60 рублей. Цены опять пошли вверх, так как с прекращением доставки по Ледовой дороге (весной) опасаются уменьшения пайков. Напрасно! (Официальных рынков нет. Меняют и торгуют из-под полы.)

Крон получил письмо от детской писательницы А. Бруштейн из Кузбасса. Бодрая, активная женщина. Пишет пьесы, выступает, агитирует… (В письмо была вложена половинка луковицы и просьба к цензору «не изымать этот материнский подарок фронтовикам»)… Просится на фронт…

У Финляндского вокзала скопище эвакуируемых. На дорогу дают хлеб, масло и другие продукты. Люди их тут же съедают. Нет достаточного количества кипятильников. Грязновато. Люди тянутся к «тому берегу». Они бледные, изнуренные…