Ленинград Довлатова. Исторический путеводитель

«Наиболее популярный человек той эпохи – Сергей Вольф. Вас познакомили в ресторане. Вольф напоминал американского безработного с плаката. Джинсы, свитер, мятый клетчатый пиджак.

Он пил водку. Я пригласил его в фойе и невнятно объяснился без свидетелей. Я хотел, чтобы Вольф прочитал мои рассказы.

Вольф был нетерпелив. Я лишь позднее сообразил – водка нагревается.

– Любимые писатели? – коротко спросил Вольф.

Я назвал Хемингуэя, Белля, русских классиков.••

– Жаль, – произнес он задумчиво, – жаль… Очень жаль…

Попрощался и ушел. Я был несколько озадачен. Женя Рейн потом объяснил мне:

– Назвали бы Вольфа. Он бы вас угостил. Настоящие писатели интересуются только собой…»

С. Довлатов «Ремесло»

Вольф считался учеником Юрия Олеши, чей стиль 1960-х восхищал начинающего писателя Довлатова. Ася Пекуровская вспоминала: «Юрий Карлович Олеша, в то время мною не почитаемый, нашел в Сереже бескорыстного и бесстрашного адвоката. «Ты мне скажи, могла бы ты написать: «Веселый вальс улетал с ветром – пропадал и не возвращался…» Или: «Женщина уронила толстую кошку. Кошка шлепнулась, как сырое тесто»».

Сергей Вольф жил на Большой Подьяческой, 8, и Довлатов нередко бывал у него в гостях.

Дом книги Невский пр., 28

Время жизни Сергея Довлатова в Ленинграде совпадает с невиданным книжным бумом. Книги в дефиците, модную новинку в библиотеке взять невозможно – огромные очереди. Свободно бестселлеры покупают только члены Союза писателей в специальном месте – «Книжной лавке писателей» на Невском проспекте. Поэтому обход книжных магазинов, включая дешевые и разнообразные букинистические, – почти обязательное занятие интеллигентного человека. Главным ленинградским книжным магазином в послевоенное время был Дом книги, здесь всегда было не протолкнуться. Неформальные отношения с продавщицами считались огромной удачей – они могли отложить дефицитную книгу или предупредить о ее появлении. Особенной популярностью пользовалась работавшая в отделе поэзии на втором этаже Люся Левина, упомянутая даже в знаменитом газетном фельетоне, предшествовавшем посадке Иосифа Бродского. Среди тогдашних книжных новинок – первые после 1930-х годов сборники Исаака Бабеля, Андрея Платонова, Ильфа и Петрова, Всеволода Багрицкого. Для Довлатова не меньшее значение имела выходившая тогда в блестящих переводах зарубежная, особенно американская проза. Бродский объяснял любовь своих сверстников к Америке: «Дело в том, что Сережа принадлежал к поколению, которое восприняло идею индивидуализма и принцип автономности человеческого существования более всерьез, чем это было сделано кем-либо и где-либо. Я говорю об этом со знанием дела, ибо имею честь – великую и грустную честь – к этому поколению принадлежать. Нигде идея эта не была выражена более полно и внятно, чем в литературе американской, начиная с Мелвилла и Уитмена и кончая Фолкнером и Фростом».

Здание Дома книги. Открытка из набора «Ленинград». 1963 год

Лучшим переводчиком своего времени Довлатов считал Риту Райт-Ковалеву, которая перевела «Над пропастью во ржи» Селинджера (1965), «Город» и «Особняк» Фолкнера (1965), «Колыбель для кошки» Курта Воннегута (1970). В эти же годы впервые на русском изданы еще семь сборников Фолкнера, «Великий Гэтсби» Фрэнсиса Скотта Фитцджеральда, «Хладнокровное убийство» Трумэна Капоте, собрание сочинений Эрнеста Хемингуэя в двух томах, рассказы Шервуда Андерсона, «Глазами клоуна» и «Биллиард в половине десятого» Генриха Белля.