Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга первая: июнь 1941 – май 1942

Надо не по этой линии идти. Человек человеку рознь: один организованно переносит лишения, другой нет; у одного один организм, у другого – другой. Слабых надо поддержать, но не увеличением питания, а сточки зрения организации врачебной помощи, врачебного питания. Расширительно все это толковать – мы охватим всех, в больницах мало хлеба, надо добавить – мы не пойдем на это. О таком толковании свидетельствует и тот факт, что на январь карточек выдано на 15 тысяч меньше, несмотря на то, что в декабре вывезено минимум 50 тысяч людей. Это, во-первых. Во-вторых, порядочно людей убыло, примерно такое же количество. Таким образом, минимум 100 тысяч, а по карточкам – 15 тысяч. Злоупотребление здесь или нет? Ясно, что злоупотребление. Кто злоупотребляет? Руководители предприятий и учреждений, которые дают завышенные списки, заявки в управления заборных книжек, а там некритически относятся ко всем заявкам и выдают.

Число рабочих в январе вдруг почему-то выросло на 12 тысяч человек. Я не думаю, чтобы рабочий класс вырос в январе по сравнению с декабрем. Почему это получается? А опять потому, что стали обманывать партийные и советские органы и давать завышенные заявки.

Это неправильный выход из положения. Правильный выход тот, который мы обсуждаем, – организация врачебной помощи и при этом увеличение количества врачебных пайков до 16 тысяч.

Увеличить городской стационар до 16 тысяч. Мы решили в городской стационар поместить группу ученых, интеллигенции и руководителей хозяйственных и общественных организаций – 2 тысячи хватит. За счет этого нужно будет условиться (сегодня цифры не назовем) увеличить районные стационары, увеличить количество предприятий, которые должны будут включиться вновь. Тут указать надо на следующую особенность. Мы должны будем создать большее количество коек в районах, которые не имеют предприятий. Это Куйбышевский, Дзержинский, отчасти Фрунзенский районы. В этих районах большое количество населения, и подойти тут надо дифференцированно, тем более, что там будут иметься районные стационары и плюс стационары на предприятиях. Надо посмотреть увеличение числа коек в северных районах – Приморском и Петроградском, отчасти в Выборгском. В соответствии с этим у нас должен быть дифференцированный подход.

Нужно принять предложение в части организации детских коек. Получается, что мать поместим в больницу, а ребенка некуда девать. Нужно приблизить медпомощь к населению – городскими стационарами нечего увлекаться.

Т. МУРАШКО: Если для детского стационара помещение в районе есть, почему бы не сделать детский стационар?

Т. КУЗНЕЦОВ: Такая возможность не исключается.

Принять предложение магазин не открывать. Не через базы, а через столовые надо снабжать лежачих больных горячей пищей. Пользоваться столовыми с вырезкой талонов.

Следующий вопрос, который мы здесь должны поставить, это организовать в каждом доме общественные бригады или санитарные посты. Здесь речь идет не только о врачебной помощи, но и о том, чтобы обогреть людей, навести чистоту, помыть и т. д. Эти бригады из общественности домов, из комсомольцев и т. д. должны быть организованы в каждом доме, и здесь большая роль падает на наших политорганизаторов, если они сохранились, на наших управдомов.

И третий вопрос. Надо, чтобы т. Никитский вместе с т. Лазутиным в ближайшие два-три дня внесли бы программу по расширению производства витаминов – фенамина.

Окончательную редакцию поручим тт. Попкову, Капустину и Никитскому. Срок один день.

Ленинград в осаде. Сб. документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. СПб., 1995. С. 281–285.

Из блокадного дневника Лены Мухиной

6-го января я была на елке в театре имени Горького. Сперва был спектакль «Дворянское гнездо», затем обед, танцы вокруг елки, выступление артистов. На елке было очень весело, хорошо. Я очень осталась довольна.

Я немного опоздала, у входа я получила талончик с цифрой 3, розовый, и билет «балкон, 2-й ярус, № 31». До антракта я сидела в партере, потом нашла свое место. В следующем антракте пошла в фойе. Здесь стояла красавица-елка, богато разукрашенная, сверкающая разноцветными лампочками. Музыка играла, вокруг елки кружились танцующие, сверху елку освещал цветной луч прожектора. Хлопали выстрелы хлопушек, обсыпая танцующих дождем конфетти, шуршали разноцветные ленты серпантина, опутывая присутствующих. Народу было так много, что я едва протолкалась и нашла своих ребят.

Когда начался следующий антракт, я, спускаясь по лестнице, встретила Леву Савченко.

– Лена, где все наши ребята?

– Здравствуй, Лева, ты тоже здесь? А никого больше из ребят, кажется, нет. Я никого не видела.

– Ну ладно, я потом вас разыщу.

– Вы уже обедать?

– Ага.

И он побежал вверх по лестнице догонять своих товарищей. А я еще долго стояла, пропуская спецшколовцев. Вся Левкина спецшкола была 6-ого на елке. И их в первую очередь повели обедать. А вообще на обед было 4 очереди. Вот я обедала в 3-ью очередь, и большинство наших ребят – в 4-ую.