Ленинградец

– А почему у тебя орудие указано в 60 миллиметров, и что это за утолщение на середине ствола?

– В ближайшие годы будет значительное увеличение толщины брони, и нынешняя «сорокапятка», стоящая сейчас на вооружении наших танков, станет практически бесполезной. Я проектирую на перспективу, к тому же даже сейчас с новым орудием наши танкисты смогут поражать практически все ныне существующие танки еще с дальней дистанции, до того, как они сами окажутся в зоне уверенного поражения вражескими танками. А утолщение на стволе – так это я орудийный эжектор придумал, чтобы после выстрела пороховые газы сами из ствола вытягивались. Штатные вентиляторы могут сломаться, а тут ничего не надо: эжектор работает на перепадах давления при выстреле. Да, орудие несколько подорожает, но зато у танкистов будет в бою больше шансов, что в самый ответственный момент они не промажут из-за заслезившихся от пороховых газов глаз.

– Понятно… В общем, сначала посмотрим, как ты справишься со своим прибором закалки, а там видно будет. И помни, у тебя всего две недели времени.

Из кабинета Казакова я вышел, ликуя в душе: у меня ПОЛУЧИЛОСЬ! Я получил шанс осуществить все свои начинания и задумки и изменить ход истории.

До самого вечера я согласовывал все необходимое для начала работ над прибором. Нашел выделенных мне директором работяг и вкратце объяснил им, что от них потребуется, потом пошел на склад и долго ругался с кладовщиком. Он, куркуль такой, заявлял на все, что я у него просил для прибора, что ничего нет. Только после угрозы пойти с жалобой на него даже не к директору, а прямо к нашему уполномоченному от НКВД, заявив, что кладовщик срывает важное правительственное задание, он сдался. Громко ругаясь и шумя как только можно, кладовщик стал подносить все мной затребованное. Причем не он сам, а его молодой помощник, который все это время, пока я ругался с кладовщиком, пытаясь выбить из него необходимые материалы, изображал из себя статую, стоя в сторонке.

Вырвав наконец с боем из жадных лап кладовщика все необходимое, я сходил за своими работягами, и мы вместе, на взятой с собой тележке, всё увезли в цех. Я лично контролировал все, что мы грузили, а то боялся, что кладовщик, жук такой, что-нибудь заберет назад. Заперев все в кладовке мастера, я позвал работяг с собой.

Со всеми этими хлопотами уже прошла половина рабочего дня, а по сути, кроме общего задания, мои слесаря ничего не знали. Достав схемы аппарата, я стал подробно объяснять рабочим план работ. Хотя он и будет идти под моим непосредственным руководством, но и рабочие должны знать, что именно они будут делать. Так мы просидели до конца рабочего дня, а утром следующего приступили к работе.

Прибор сделали за четыре дня, только бежать докладывать об этом начальству я не стал. Прибор мало сделать, его надо еще и настроить и опробовать, иначе на испытаниях, без опыта работы с ним, у тебя ничего не получится.

Еще, считай, полную неделю я возился с настройкой и подбором режима работы, прежде чем у меня наконец получилось. Да, в моей памяти было устройство этого агрегата, вот только лично я на нем не работал. Так, случайно как-то попались его схемы, а сейчас моя совершенная память просто их выдала. Только мало построить прибор или станок, надо еще уметь на нем работать, вот и пришлось мне методом научного тыка подбирать режимы работы прибора.

Лишь когда все нормально заработало и металл стал действительно закаливаться, причем лучше, чем при традиционной закалке, я, наконец, пошел к директору с докладом. Второй раз прыгать через его голову я не стал. Во-первых, это окончательно испортит с ним отношения, а мне тут еще работать; да и он скоро пойдет на повышение, и иметь его потом во врагах мне не очень хочется. А во-вторых, уже не было смысла прыгать через его голову: своего я, считай, добился, а кто сообщит наверх об успешном выполнении, мне было безразлично, меня уже было не отодвинуть в сторону.

Казаков пришел вместе со мной в цех, где стоял прибор, и прямо при нем я, запустив прибор, провел закалку стальной болванки, которую сразу отправили в лабораторию для исследования. В принципе, это было уже не в первый раз, я ведь уже экспериментировал при настройке аппарата. Но тут все происходило на глазах директора, а потому делалось как в первый раз.

Изучив результаты исследований, довольный Казаков ушел к себе. Пускай не он был инициатором создания этого агрегата, даже был вроде как против этого, но создан он был, считай, под его руководством, и именно это будет на слуху у начальства.

7 сентября 1937 года, Москва

Взяв закрытый справочник и найдя в нем нужный номер, директор завода имени Ворошилова позвонил в приемную заместителя начальника Автобронетанкового управления РККА. Телефон снял секретарь Павлова, которому Казаков и доложил об успешном выполнении задания. Сначала секретарь Павлова не понял, о чем именно идет речь, но быстро вспомнил о собственноручно отправленном в Ленинград письме директору завода имени Ворошилова.