Ленинградец

– Просто отлично. Согласно докладу, среди них нет ни одной безвозвратной потери. Все танки, получившие в ходе боев повреждения, были оперативно отремонтированы и снова встали в строй. Не зафиксировано ни одного пробития брони от японской противотанковой артиллерии, а если учесть, что и в других странах противотанковая артиллерия примерно такого же калибра, то можно с уверенностью сказать, что на данный момент эффективных средств борьбы с нашими новыми танками у наших предполагаемых противников нет. Если даже наши легкие танки показали такую отличную бронезащищенность, то что говорить о новых средних и особенно тяжелом танке.

– А Т-28М товарища Новикова?

– Он, конечно, забронирован немного хуже, чем Т-34, но значительно лучше ЛТ, а главное, сфера его ПРАВИЛЬНОГО применения обеспечивает ему достаточную защиту.

– Товарищ Павлов, что значит «сфера правильного применения»?

– Это значит, товарищ Сталин, что танк Т-28М предназначен исключительно для поддержки пехоты. В бою он должен двигаться в пехотных порядках и огнем своих пулеметов уничтожать пехоту противника, а огнем орудия подавлять его огневые точки. Защита лобовой проекции позволяет вполне надежно защищать танк от огня противника. Хотя танк и может бороться с бронетехникой противника, но это нежелательно. В таких боях он должен двигаться во втором эшелоне, позади средних или тяжелых танков, и сзади защищать их от пехоты противника.

– Значит, товарищ Новиков полностью выполнил свои обещания по созданию новой бронетехники?

– Да, товарищ Сталин. Кроме обычной бронетехники, им была разработана и специальная, о которой мы даже не имели представления, но которая, как оказалось, тоже очень необходима нашим войскам.

– Я рад, что мы не ошиблись в товарище Новикове. Чем он сейчас занят?

– Пока ничем, он еще не вернулся с Дальнего Востока. Но как я знаю, он хотел заняться улучшением новой техники. Как он сказал, улучшать можно практически бесконечно. Я согласен с его словами. У новой техники всегда есть детские болезни и недоработки, которые выявляются только в ходе ее эксплуатации. Кроме того, надо готовиться к будущим войнам. Я согласен с мнением Новикова, что калибр и мощность, как противотанковой артиллерии, так и танковых орудий, будут только увеличиваться, а значит, надо уже сейчас задумываться, что и как надо делать, чтобы противодействовать этому.

– Хорошо, товарищ Павлов, спасибо вам. Можете быть свободны.

Павлов вышел, а Сталин снова, уже в который раз стал вспоминать свой разговор с Новиковым. Все шло точно так, как и спрогнозировал Новиков. Объединение Германии с Австрией и Мюнхенский сговор, который отдал Гитлеру Чехию. А сейчас ему поступило тайное предложение от Гитлера разделить Польшу. И вот хочешь не хочешь, а придется его принимать, так как любые другие варианты только хуже.

И он знает, что потребует от Гитлера взамен. Кроме, разумеется, Западной Украины и Белоруссии, которые Польша захватила в конце Гражданской войны, он потребует всю Прибалтику и невмешательство Германии, когда он станет разбираться с Финляндией. Финны не идут ни на какое сотрудничество, и дальнейшие попытки мирным путем отодвинуть границу от Ленинграда полностью бесперспективны. Хорошо, не хотите по-хорошему – значит, будет по-плохому, и затягивать этот вопрос тоже не стоит.

Судя по всему, и по прогнозу Новикова тоже, Гитлер не далее чем в начале осени нападет на Польшу. Значит, и ему не следует тянуть с решением финского вопроса. Раньше нападения Гитлера на Польшу начинать войну с Финляндией не стоит, но и тянуть с ней до зимы тоже нельзя. Значит, как только Гитлер начинает свою войну, мы начнем свою. Да и Гитлеру тогда некоторое время будет не до Финляндии. По-любому, как только все начнется, просто необходимо будет снова вызвать к себе Новикова и поговорить с ним о его прогнозе ближайшего будущего.

Снова перестук вагонных колес и за окном проплывают прекрасные картины нашей бескрайней страны. На столе снова стакан горячего чая в железном подстаканнике и горка вкуснейших сушек, вот только книги нет. Книги я прочитал, вернее перечитал, когда ехал на Дальний Восток, купить новые было негде, и сейчас они лежат в моем багаже, а я убиваю свободное время чтением свежих газет, которые покупаю каждый день на остановках.

Жизнь в информационном обществе, в которое превратился наш мир в двухтысячные, сделал меня сенсорным наркоманом. Мне просто необходимо нагружать свой мозг новой информацией, а сейчас мир еще, можно сказать, патриархальный, неспешный, нет того бешеного ритма жизни, который был в момент моей смерти.