Ленинградская бойня. Страшная правда о Блокаде

Как ни старались семь советских дивизий (72, 43, 70, 268, 85, 56, 125-я) ежедневными атаками «отвлечь» две дивизии противника, в конце декабря немцьг-отвели часть своих сил — 409-й полк 122-й пехотной дивизии и 407-й полк 121-й дивизии — к Волхову. Позиции южнее Колпи-но занял 1-й полк полицейской дивизии СС (почти одновременно позиции под Петергофом оставила 291-я пехотная дивизия). Это обстоятельство позволило 55-й армии занять и закрепить за собой участок рва от Ям-Ижоры до Октябрьской железной дороги. В ходе боев за противотанковый ров только в последнюю декаду декабря армия потеряла 25 234 человека.

Враг отошел на два километра к Красному Бору. 125-я стрелковая дивизия, которую принял генерал-майор И.И. Фадеев, немедленно получила приказ захватить этот небольшой, но хорошо укрепленный поселок.

Начались упорные бои за Красный Бор. Они оказались безуспешными: по-прежнему пехота шла на неподавленные огневые точки; взаимодействия с танками не было; пополнение вводилось в бой с ходу и погибало.

«В конце декабря началось очень большое наступление на Красный Бор, — вспоминает П.А. Чугуй. — Участвовали две роты 84-го батальона. Наступали слева от Октябрьской ж/д. Болото, за ним — противотанковый ров. Саперы сделали проход через ров, но он оказался слишком узким для КВ. Танки застряли, пехота понесла очень большие потери. Красный Бор остался у немцев». Только санитарные потери 55-й армии в декабре 1941 года составили 41,6 %, таким образом, за месяц было выбито больше половины ее состава.

42-я армия, согласно донесениям штаба Ленфронта, то «приводила себя в порядок», то возобновляла наступление «с прежней задачей».

Всем этим лихорадочным атакам с целью скорейшего прорыва блокады была еще одна причина — ГОЛОД. Хотя данное обстоятельство ничем не может оправдать бездарность исполнения.

В результате целого ряда просчетов руководства города и военного командования ленинградцы оказались в трагическом положении. До конца лета 1941 года не предпринималось практических шагов по эвакуации населения и накоплению запасов продовольствия. В июне и июле из Прибалтики были вывезены по железной дороге многие тысячи тонн зерна, но не в Ленинград, а на восток. Более того, продовольствие из города вывозилось. По указанию Жданова заворачивались обратно эшелоны, следовавшие в западные районы согласно мобилизационному плану. В начале июля была предпринята попытка разгрузить Ленинград от лишних «ртов». Около 200 тысяч детей вывезли в районы Ленинградской области, но менее чем через месяц их пришлось спешно реэвакуировать обратно. В июле-августе из города на восток выехало 164 тысячи человек — в основном рабочие намеченных к эвакуации предприятий и члены их семей. Конечно, большинство рядовых граждан не могло тогда представить, что немцы окажутся у самых стен Ленинграда, но A.A. Жданову и М.М. Попову стоило проявить больше дальновидности.

Прибывший в конце августа с правительственной комиссией начальник артиллерии Красной Армии генерал H.H. Воронов отметил: «К моему удивлению, город продолжал жить очень спокойно. Можно было подумать, что бои разворачиваются на ближних подступах к Берлину, а не под стенами Ленинграда. К эвакуации населения еще не приступали. Здесь явно недооценивали угрозы, которая надвигалась на город».

Всерьез вопросами эвакуации занималось лишь управление НКВД, но наследники Дзержинского решали свою узко-специфическую задачу: очистить Ленинград от «контрреволюционного и враждебно-настроенного элемента». Высылке в Омск, Новосибирск, Красноярск и солнечные районы Северного Казахстана подлежали 95 тысяч лиц финской и немецкой национальностей, а также эсеры, троцкисты, дворяне, харбинцы, воры и прочие проститутки и враги советской власти. Однако и эти планы в установленные сроки реализовать не удалось.

В результате в тот момент, когда сомкнулось кольцо блокады, в Ленинграде и пригородах оказалось 2,8 миллиона человек гражданского населения, в том числе свыше 100 тысяч беженцев. Не менее 1,2 миллиона относилось к категории «несамодеятельного населения», из них около 400 тысяч детей. Запасов продовольствия, исходя из норм, введенных 18 июля, имелось примерно на месяц. Все еще отсутствовал централизованный контроль над продовольственными запасами, которыми располагали многочисленные организации; по-прежнему работали рестораны и продавались товары по коммерческим ценам.