Ленинградская хроника ПС-84

После взлета, едва достигли берега Ладоги, перешли на бреющий полет и только над лесом противоположного берега поднялись на тридцать метров. Под нами все время просматривалась земля, так что мы могли ориентироваться по дорогам, озерам и поселкам. Выше, в облака, мы не уходили, опасались попасть под огонь своих же зениток. Только пройдя контрольный пункт — Лодейное Поле, набрали высоту и шли в облаках до Череповца, где на аэродроме полярной авиации совершили посадку.

Пополнив баки горючим, мы сейчас же ушли в Тихвин на ночевку, чтобы с рассветом вылететь за новой партией людей.

— Не знаю, что мне с вами делать? — говорил озабоченно командир. — То ли считать вас партизанами, то ли военным экипажем? Формы у вас нет, аттестатов тоже. Одна бумага на обеспечение горючим и боекомплектом для пулемета. — Подумав, он хитро улыбнулся: — Ну, ладно. Ваши полеты, несомненно, боевые. Будем считать разведочными, а потому зачисляю вас на все виды фронтового довольствия, включая сто граммов! — Он весь просиял, озорно щелкнул каблуками и, вскочив на «виллис», крикнул: — До утра, профсоюзники. Отдыхайте!

Командир не случайно назвал нас так. Забронированные от несения фронтовой службы, мы из документов имели лишь паспорт, служебное удостоверение и профсоюзный билет, что в прифронтовой полосе постоянно вызывало обоснованное подозрение. Работу же мы выполняли фронтовую, все время находясь на линии огня и боевых действий авиации.

…К утру циклон прошел. Ясное высокое небо гудело от рева истребителей, уходивших к линии фронта на боевые задания. Потом пошли пикирующие бомбардировщики. Нас выпустили последними, на сей раз в сопровождении пяти истребителей: четырех И-16 и одной «Чайки». Перед стартом договорились о порядке и поведении в случае атак «мессеров». На истребителях летали молодые ребята, не старше 25 лет; насидевшиеся за четыре дня, они рвались в бой и уверяли, что, хотя мы и отличная цель для фрицев, они сумеют надежно прикрыть нас от огня. Радист Сергей Наместников, он же по совместительству стрелок единственного нашего пулемета, покровительственно хлопал их по плечу:

— Смотрите близко к нам не подходите. Свой хвост мне есть чем оборонять, — и гордо показывал на тяжелый пулемет, торчащий из прозрачной башни на спине фюзеляжа.

После взлета, не делая круга, мы взяли курс на Ленинград. Сергей быстро связался с аэродромом, передав кодом, что в десять часов пятнадцать минут будем у них, я перешел в пулеметную башню. Впереди, на высоте две тысячи метров, шли два И-16. Сергей по внутренней связи доложил, что «Чайка» и два И-16 следуют сзади на эшелоне 3000 метров. Вскоре мы подошли к Ладоге и, как договорились, перешли на бреющий полет. Беспечное синее небо было по–осеннему прозрачно, и тихая гладь озера никак не располагала к думам о войне; казалось, мы шли на ледовую разведку в мирное время и вот–вот должны встретить караван судов, идущих по Печерскому морю, где–то на подходах к деревянному городу Мезени… Вдруг наши И-16 резко, один за другим, пошли вверх — и тут же мы увидели, как с юго–востока к нам стремительно приближается группа из четырех самолетов.

— Ну, вот и фрицы! — как–то спокойно произнес Орлов и стал прижимать самолет почти к самой поверхности воды.

— Четыре «мессера» идут на сближение с головными И-16! Два наших хвостовых пошли на набор высоты. «Чайка» идет за нами! — докладывал нам Сергей.

«Мессеры» разделились: первая пара закружилась в какой–то дикой карусели с юркими И-16, а вторая была перехвачена вырвавшимися из–за хвоста двумя другими И-16. Короткие, стремительные атаки, перехлестывающиеся струи трассирующих очередей пулеметно–пушечного огня. Более быстроходные, но менее поворотливые «мессеры» после каждой атаки далеко проскакивали вперед, а наши «ястребки», ловко изворачиваясь, умело заходили в хвост противника и коротко били из пушек. Иногда трудно было понять, кто кого атакует, все завертелось в бешеном клубке то уходящих, то приближающихся к нам вражеских машин.

На горизонте тонкой черточкой замаячил берег. Бой истребителей остался где–то позади. Орлов сбросил газ и, виновато улыбаясь, произнес:

— Чего мы жмем? Все равно лишних пятьдесят километров скорости нам не помогут, а моторы запорем.

В это время Сергей передал:

— Один «мессер» оторвался от истребителей и идет на нас, в хвост…

Резкий, лающий звук и вибрация самолёта заглушили его слова. Мимо нас веером неслись трассирующие снаряды, но как–то еще не верилось, что стреляют по нашему самолету. Вдруг стрекот нашего пулемета резко оборвался, и в наушниках раздался радостный голос Сергея.

— Отвалил! Теперь с ним возится «Чайка». А дал я ему!

— Сергей, а как наши, все целы? — спросил Орлов.

Сидя за управлением, в пилотской кабине, мы не видели, что творится за нами.

— Одного И-16 не вижу! Нет и «мессера»!

В этот момент мы выскочили на берег, прямо у маяка, а через пять минут увидели аэродром и с ходу пошли на посадку. Не успели мы подрулить к капониру, как один за другим, сели все пять истребителей.