Ленинградский «Блицкриг». На основе военных дневников высших офицеров вермахта генерал-фельдмаршала Вильгельма Риттера фон Лееба и генерал-полковника Франца Гальдера 1941-1942

Долгое время отсутствовала возможность проверить подлинность перевода, так как на немецком языке три тома «Военного дневника» Гальдера представили общественности Западной Германии лишь в шестидесятые годы прошлого века. Третий том, посвященный войне против СССР, издали в Штутгарте в 1964 году под редакцией и с комментариями известного немецкого военного историка Г. Якобсона. В подготовке дневника к изданию принимал участие и сам Гальдер.

Сомнения в корректности перевода «Военного дневника» возникли у меня после того, как я достаточно глубоко вошел в тему обороны Ленинграда, изучая иностранные источники в оригинале. Постепенно укреплялось мнение, что представители немецкого военного командования по мере приближения группы армий «Север» к Ленинграду все сильнее расходились в оценках предстоящей судьбы города.

В конечном итоге у меня созрело решение внимательно изучить записи в 3-м томе дневника Гальдера. Он охватывает период с 22 июня 1941 года по 24 сентября 1942 года и носит название «От начала военного похода на Россию до марша к Сталинграду».[1] Выяснилось, что в 1967 году отрывки из дневника Гальдера с теми же самыми ошибками первого варианта перевода были перепечатаны московским издательством «Наука» в книге «Совершенно секретно! Только для командования!». В 1971 году 3-й том Гальдера впервые в полном объеме вышел на русском языке в «Воениздате». Перевод с немецкого языка осуществил И. Глаголев. При этом неточности первого варианта перевода так и остались неизменными. В 2004 году издательство «Олма-Пресс» переиздало этот дневник, скопировав текст полувековой давности. И наконец, совсем недавно, летом 2010 года, тот же самый текст «Военного дневника» Гальдера перепечатало издательство «Астрель ACT».

Какое же наиболее существенное искажение было допущено переводчиком в 3-м томе «Военного дневника» Гальдера? Это стало понятно после того, как удалось достать единственный в Санкт-Петербурге немецкий экземпляр этого дневника. Хранится он в Библиотеке Академии наук. Долгое время доступ к нему был ограничен, на его изучение в советское время требовалось особое разрешение.

Изучая оригинальный текст дневниковых записей Гальдера, я пришел к выводу, что переводчик произвольно обошелся со словом erledigung. Он был твердо уверен, что под этим термином понимался захват, т. е. «решение вопроса силовым способом». На самом деле у Гальдера в оригинале дневника такая мысль отсутствовала. Слово erledigung — многозначное. Оно означает: «выполнение», «исполнение», «окончание», «улаживание», «устранение». Его перевод зависит от правильного понимания контекста предложения и ситуативности. Видимо, переводчик ориентировался на глагол erledigen, который в разговорном варианте означает «убить, прикончить (кого-л.), покончить (с кем-л.)». (См.: Большой немецко-русский словарь. М.: Русский язык, 1997. С. 435.) С мнением переводчика вполне можно было бы согласиться, если бы имелись подтверждения, что именно этого добивался Гальдер.

На самом деле начальник генерального штаба сухопутных войск под словом erledigung имел в виду не захват Ленинграда, а принуждение его к капитуляции. В этом заключался смысл решения вопроса. Задача состояла в том, чтобы блокировать многомиллионный город, подвергнуть его лишениям и заставить в конечном итоге добровольно сдаться. Гальдер рассчитывал, что таким способом удастся уберечь немецкие войска от больших потерь и сохранить их боеспособность для выполнения задач на других участках Восточного фронта. Авторами русскоязычной редакции дневника Гальдера было искусственно привнесено лишь одно слово: захват. Но в результате применительно к военной судьбе Ленинграда произошла подмена понятий, из-за чего образ города-героя был возведен в абсолют.

Как известно, Ленинград, Сталинград, Севастополь и Одесса в приказе Верховного главнокомандующего 1 мая 1945 года впервые были названы городами-героями. Официально этой наградой Ленинград был удостоен 8 мая 1965 года, когда Президиум Верховного Совета СССР своим Указом утвердил Положение о высшей степени отличия — звании «город-герой».

Вероятнее всего, представление о Ленинграде именно как о городе-герое оказало воздействие на переводчика и повлияло на выбор слова «захват» из всех возможных вариантов перевода, так как оно подчеркивало значимость подвига защитников города. Однако из-за этого образ города-мученика, каким в первую очередь являлся блокадный Ленинград, попросту растворился.