«Ленинградское дело». Вся правда о самом тайном процессе Сталина

Оставим пока в стороне демагогические рассуждения Миронина (и Мартиросяна) о «священном» характере «внутрипартийной демократии» в ВКП(б). Не будем напоминать читателю и о том, сколько партийных функционеров, избранных в руководящие партийные органы до войны и после нее расстались с жизнью по нормам этой самой «священной внутрипартийной демократии», а таких были десятки тысяч.

Миронин ведь не случайно не упоминает о том, что делегатов на ленинградской конференции было около 1200 и 23 голоса, поданных «против» старого партийного руководства, ничего, конечно же, не решали.

Он просто-напросто, вслед за Маленковым, Берией, Хрущевым и Сталиным повторяет их ложь по поводу действий ленинградского руководства. Многие ведь прекрасно знали и о казусе XVII съезда ВКП(б), прошедшего 26 января — 10 февраля 1934 года, так называемого «съезда победителей». 1966 делегатов было избрано на этот съезд, из них 1227 с решающим голосом и 739 — с совещательным. Почти все они потом были расстреляны, но в данном случае речь идет не об этом преступлении. После XX съезда КПСС стало известно, что несколько сот делегатов на том съезде при тайном голосовании руководящих парторганов проголосовало против членов Политбюро. Выживший после съезда член счетной комиссии этого съезда, делегат от московской парторганизации В.М. Верховых в записке в Комитет партийного контроля ЦК КПСС 23 ноября 1963 года вспоминал: «Сталин, кажется, имел 122 или 123 голоса «против», а Молотов и Каганович — каждый более 100 голосов. Но все бюллетени «против» были уничтожены».

Об этом инциденте в партии уже тогда знали многие. За что и поплатились. А современные западные советологи в один голос говорят, что хотя более сотни голосов против Сталина на том съезде было действительно подано, но признают, что этот факт никак не мог повлиять на выборы руководящих органов.

На партконференции в Ленинграде несколько голосов из 1200 действительно были поданы против отдельных членов партруководства города и области, но, как удалось выяснить Комиссии КПК, ни Попков, ни Лазутин, ни Капустин и другие руководители об этом не знали. Председатель счетной комиссии партконференции А.Я. Тихонов не стал ставить в известность руководство Ленинграда и области о нескольких поданных голосах «против» и на конференции объявил, что все эти лица прошли единогласно.

Нет слов, это было нарушение партийных норм. Не вызывает удивления и то, что Маленков, а вслед за ним и Сталин, объявили это «фальсификацией» выборов. Им эта подтасовка была нужна для того, чтобы представить ленинградское руководство перед партийной общественностью города преступниками. Удивление вызывает другое, а именно то, что некоторые нынешние авторы, пишущие о «Ленинградском деле», вслед за Маленковым и Сталиным повторяют слова о фальсификации выборов. Так, С. Рыбас уже от себя, а не от имени Маленкова и Сталина, повторяет: «Комиссия партийного контроля при ЦК ВКП(б)…выявила факт фальсификации»[97]. Между тем С. Рыбас мог бы заглянуть в толковый словарь русского языка, где прочитал бы, что под фальсификацией понимается сознательное изменение качественного состояния подделываемого предмета[98]. А в уголовном праве РФ именно в этом плане (решающее изменение качества) установлена ответственность за фальсификацию избирательных документов, документов референдума или неправильный подсчет голосов (ст. 142 УК РФ).

Таким образом, выражение «фальсификация», употребленное Маленковым, Сталиным, а вслед за ними Прудниковой, Мирониным, Рыбасом и другими, к выборам на ленинградской конференции отношения не имеет. Фальсификации выборов парторганов там не было. Нарушения были, а фальсификации — нет.

Не стану больше утомлять читателя подробным «разбором полётов» по поводу пропажи документов в Госплане с грифом «секретно» и обвинениях «ленинградцев» по части так называемого личного обогащения. При ближайшем рассмотрении ситуация, взятая в целом, показывает, что и здесь в основном идут подтасовки и домыслы. Материал этот в моём распоряжении имеется, но, скажу откровенно, возиться с ним и скучно, и омерзительно.

Объективный исследователь должен с сожалением констатировать, что «русской команде» (условно говоря) в борьбе с противостоящей ей группой Маленкова и Берии недостало политического умения и опыта. В ходе этой борьбы, которая со стороны Жданова, Родионова и других личной борьбой «за свое место под солнцем» вовсе и не была личной. Таковой, личной и корыстной, она была только со стороны Маленкова и Берии. А Жданов и Родионов действовали в интересах исключительно только своего, русского, народа. В своей правоте и благородных целях они не сомневались ни на минуту. Оттого и были политически беспечны. И ошибались.

Неосторожные политические ходы со стороны ждановской «команды» начались сразу же после запущенного вождем вышеприведенного пробного шара о возможном назначении своих наследников.

27 сентября 1947 года председатель Совета Министров РСФСР М. Родионов неожиданно для всего партийного ареопага направляет вождю следующий документ.