Ленивые хитрецы

По залу, будто ветер, прокатился шепот. Ребята качали головами и смотрели на меня, как на убийцу. Что же это такое? Разве повести так обсуждают!

После выступления Ивана Ивановича к столу подошел Комар. Когда он встал с места, я сразу подумал: «Держись, Генка, сейчас он разделает повесть в пух и прах!» И я не ошибся. Комар подсыпал мне перцу в суп.

- Генка описал меня очень плохо, - сказал Комар. - Гадости замечает, а когда хорошее сделаю, не видит.

- Что ты хорошее сделал? - возмущенно спросил я.

- Картину разве плохую нарисовал? В учительской висит. Каждый день туда за двойки вызывают, а ты не видишь.

- Меня каждый день не вызывают.

- Ты лучше молчи! Сам говоришь, что я герой, а сам вот что… Какой я герой, если у меня даже имени нет!

- Разве у тебя нет имени? - спросил Иван Иванович.

- Конечно, нет… То есть на самом деле есть, а в тетрадке нет. Это Генка нарочно все сделал.

- Может, Геннадий не знает твоего имени? - спросил Иван Иванович.

Комар пожал плечами и обернулся ко мне:

- А ну, писатель, скажи: знаешь ты мое имя или нет?

- Знаю. Тебя зовут Аркадий.

- Почему же ты в повести так не пишешь?

- В повести уже есть один Аркадий.

- Пусть хоть десять будет! Талантливый писатель каждого Аркадия может описать, а ты не писатель, а…

Хорошо еще, что Иван Иванович вовремя остановил этого болтуна.

- Аркадий Комар, - сказал он, - я не разрешаю тебе оскорблять товарищей на литературном кружке.

- А почему он всех оскорбляет? И Степку и Люську А моего отца он назвал «малый». Разве не обидно? Степка мне сегодня сказал: «Раз он такой зазнайка, не выступай совсем». Но я не могу молчать. Пыжов не только хвастун, но и белоручка. Вспомните, как он вел себя, когда жил у Степки. Даже избу не хотел подметать!

- Это ты уже врешь, - возразил я. - Избу я подметал. Пусть Степка сам скажет.

С места поднялся Степка:

- Плохо, однако, подметал. Из-под палки… А так он парень хороший. Ты, Комар, брось..,

- Ну вот, а я вам что говорил! - подхватил Комар. - Сейчас еще не то узнаете. Сейчас я вам о пылесосе расскажу…

Иван Иванович насилу остановил Комара.

- Аркадий Комар, - сказал он, -ты выступаешь целых пятнадцать минут и до сих пор ничего не сказал о дневнике Пыжова.

- А что я буду говорить о дневнике?

- Скажи, что тебе нравится, что плохо. Нравится тебе дневник или нет?

Вопрос Ивана Ивановича застал Комара врасплох. Он долго молчал и наконец неохотно, как будто его тянули щипцами за язык, сказал:

- Нравится. Только в нем нет ничего поучительного.

- Почему ты так думаешь?

- Потому. Он из словарей и энциклопедий все повыписывал.

- Что именно он выписал?

- Глубину Байкала и рыбу голомянку.

- Аркадий Комар, по-моему, ты неправ. Геннадий был на Байкале и рассказывает о своих впечатлениях.

- Все равно это не поучительно. Если бы он сам мерил глубину, тогда дело другое…

- Ну хорошо, а что тебе все же нравится в дневнике?

- Он смешной и интересный.

- Ну вот, теперь ясно. Ты все сказал?

- Нет, не всё.

- Что еще хочешь добавить?

- Пусть Генка вычеркнет себя из тетрадки.

Иван Иванович улыбнулся:

- Главное действующее лицо из дневника вычеркнуть нельзя.

Комар долго молчал, думал и наконец сказал:

- Пусть вместо главного действующего лица в тетрадке будет Степка. Степка лучше Пыжова.

Иван Иванович долго разъяснял Комару, что в дневнике, так же как и в художественном произведении, нельзя заменить одни действующие лица другими, но Комар так ничего и не понял. Он недовольно отошел от стола, сел рядом со Степкой и пригрозил:

- Если дневник когда-нибудь напечатают, я Генку сам вычеркну. Вот посмотрите!

Никогда я не думал, что у меня может быть столько неприятностей и хлопот с моими героями.

Едва ребята успокоили Комара, с места поднялась черноглазая девочка в цветастом платье. Она в упор посмотрела на меня и спросила:

- Геннадий Пыжов, скажи, пожалуйста, кто я такая: Таня или Маня?

Странное дело: разве я справочное бюро?Я хотел разъяснить это девочке, но Иван Иванович сказал:

- Что же ты молчишь, Геннадий? Объясни. Это, наверно, одна из твоих героинь?

Я стал вспоминать. Такой героини в повести нет. В тетрадке у меня всего-навсего одна девочка - Люська. Но, может быть, это какая-нибудь самозванка? Узнала, что есть интересная повесть, и хочет записаться в нее, как в балетный кружок?

- Ответишь ты, Геннадий, или нет? Кто я такая: Таня или Маня? - снова, еще настойчивее спросила девочка.

И вдруг я вспомнил. Действительно, где-то в середине тетрадки у меня есть две девочки. Но кто сейчас стоял передо мной, Таня или Маня, вспомнить я не мог.

- Вот видите! - ехидно сказала девочка. - Писатель не знает своих героев. Так он и в своей тетрадке пишет: «Таня или Маня». Но разве я Таня? Я не Таня, а Маня. А Таня - это моя сестра. Вы думаете, мы близнецы и нас нельзя отличить друг от друга? Ничего подобного. Мы совсем разные. У Тани и характер другой, и волосы, и глаза. Нас никто не путает, даже папа, хоть он и очень занятой человек. Если не верите, что мы разные, посмотрите сами. Таня, встань, пусть они посмотрят на тебя.