Ленка и мертвецы

Солнечные зайчики слепили глаза. Лена сидела на берегу реки, свесив в воду ноги, и наслаждалась летом. С собой она принесла пакет спелой сливы, ее сок перепачкал руки и щеки, но это совсем не заботило Ленку. Она с удовольствием разламывала сливу и жадно запихивала в рот мякоть. Очередная косточка разбила прозрачную речную гладь — Ленка кидалась в водомерок.

Ей снова было пять лет. Почему? Она не думала об этом, просто было хорошо.

— Внучка, пойдем домой, я тебе блинов напекла, — услышала Лена за спиной голос прабабушки. — Сладкие, гладкие, как солнце яркие, с маслицем, с повидлом, конца-края им не видно!

Лена засмеялась беззаботным детским смехом:

— Спасибо, бабулечка!

Потом вскочила, выбежала на тропу, что ведет к деревенским домикам, а бабушки-то уже нет. Как так? Неужели так быстро ушла вперед и скрылась за поворотом? Она же старенькая совсем.

— Бабуля!

Тишина.

Лена быстрее зашагала по дорожке. Некошеная трава стояла выше головы. Раздвигая ее руками, она вышла на улицу, которая хорошо просматривалась, но прабабушки не было видно.

«Голову мне, что ли, напекло у воды? Где же бабулечка?» — думала Ленка и продолжала идти в сторону дома.

И вот чудеса — солнце в зените, а на деревенских улицах нет никого. Яркие домики стоят будто нарисованные — занавески не шелохнутся, собаки не лают, куры не гуляют. Не тарахтят моторы машин. Людей не видно. «Может, праздник какой? А я и забыла… А все на площади. Или базар сегодня? Да нет, с базара б уже вернулись».

Лена повернула на соседнюю улицу, остался еще один поворот — и она дома. Но тут впереди, у заброшенного дома, мелькнул и скрылся за деревом женский силуэт. Далеко — не разобрать, кто там.

— Бабушка? Ба-бу-шка! — крикнула Ленка, но ответа не было.

Она ускорила шаг. В груди засвербело. «Скорее, надо скорее домой!» — возникла в голове мысль и завертелась как волчок по кругу.

И вот она уже подбегает к родной калитке. Только глядь — а за забором какая-то чужая изба.

Не может быть! Точно ли чужая?

Присмотрелась. Точно. Наличники на окнах не такие, крыльца нет, цветы другие в палисаднике: мать гладиолусы сажала, а тут одни герберы. Странно. Может, не дошла? Но и следующий дом — не ее, не Ленкин.

Посмотрела направо, налево — нет дома и в помине. Что же это, она поворот перепутала? Да разве такое возможно в родной деревне?

Ленка заметалась, забегала — со своей улицы на соседнюю, потом снова на свою и назад, к реке, чтобы проделать весь путь заново. Но сколько бы раз она ни возвращалась туда, где должен стоять ее дом, его не было.

Устав и потеряв уже всякие ориентиры, Лена села на траву, готовая разрыдаться. Сердце бешено колотилось в груди. Она чувствовала себя словно загнанная в угол мышь.

Но в следующий момент снова увидела фигуру… или тень… что-то живое, мелькнувшее вдалеке у дома на перекрестке.

Лена вскочила и закричала:

— Эй! Эй! Кто там? Помогите! Я заблудилась! На помощь!

Никто не ответил, а тень скрылась за поворотом направо.

Лена подскочила и бросилась вдогонку. Но только она оказалась на перекрестке, как неизвестная фигура уже исчезла за новым поворотом. Лена побежала еще быстрее.

Улица за улицей, перекресток за перекрестком — тень перемещалась легко и быстро, а Ленке все никак не удавалось догнать ее или хотя бы разглядеть, кто это.

Но в какой-то момент, когда силы уже были готовы покинуть Лену, тень материализовалась и застыла. Лена увидела Настю Строганову — та стояла спиной, но ошибиться было невозможно.

Лена оторопела. Надо же, это Осиновая улица! И Настин дом. Почему она здесь, зачем?

— Настя?

Женщина обернулась, и Лена поняла, что нет, это все-таки не Настя. Это Тамара — ее мертвая прабабушка.

«Надо же, мне прабабушка была опорой, и Насте прабабушка помогает. Но как же сильно они отличаются: моя маленькая, худенькая, с добрыми глазами, а Настина — высокая, полная, и глаза черные, будто угли», — думала Лена. А фигура в конце Осиновой улицы поманила ее рукой. И так стало тепло и спокойно. «Надо идти, надо».

Ленка сделала шаг навстречу старой ведьме, и тут нестерпимо захотелось обернуться. Она на секунду отвела глаза и посмотрела назад, в сторону улицы, на которой должен быть родной дом. Там вдалеке стояла еще одна ведьма. Ленка никогда ее не видела раньше, но сразу поняла, что это именно ведьма. И она тоже поманила девочку.

Куда же пойти? Направо или налево? К Настиной прабабке или к незнакомой женщине в черном платье?

Лена замешкалась, не в силах сделать выбор.

Участковый и Володя с широко открытыми глазами наблюдали за тем, как Тетерина на своей кухне окуривает какими-то травами застывшую Ленку. Та сидела на стуле словно в трансе — с полуоткрытыми глазами, не реагируя на происходящее, не издавая ни звука.

— У нее там точно не наркота? На экспертизу бы сдать, — шепнул Николай Степанович на ухо Володе.

— Да нет, непохоже. Это их какие-то колдовские штучки. Мы-то с тобой тоже вдыхаем, но в сознании оба.

— А может, уже не в сознании. Это, знаешь, сложно определить, пока не протрезвеешь, — почесал затылок Степаныч.

— Да тихо ты! Давай не будем мешать. Сами же все это затеяли.