Леннар. Сквозь Тьму и… Тьму

Одна лишь мысль, назойливо долбящая в висок, не давала Гаару совершенно удовлетвориться всем сообщенным ему: зачем Караал бежал, потеряв тем самым и сан, и сопряженную с ним неприкосновенность? И убил Цензора? Едва ли из-за этого. Да и не стал бы добродушнейший, ровный характером Караал поднимать руку даже на самого ничтожного из храмовых служек, не говоря уж о Цензоре и о самом Стерегущем Скверну. Последний, кажется, даже приходился Караалу родней. По крайней мере, омм-Гаар подозревал что-то такое: уж очень хорошо Стерегущий относился к Толкователю, слишком вольно и положительно трактовал проступки Караала, всякий раз находя оправдания тому или иному деянию старшего Толкователя! Тогда зачем Караалу убивать высокопоставленного иерарха, благоволящего к нему, и потом позорно бежать? Наверняка такой хитроумный человек, как этот Караал, мог изыскать хоть сто способов избежать и тени ответственности, даже если бы его руки были по локоть в крови! Да и не похоже все это на Толкователя… Впрочем, что гадать? Нужно увидеть все собственными глазами!

– Пойдем, – решительно произнес старший Ревнитель и, широко ставя ноги в тяжелых сапогах, направился по галерее. За ним, еле поспевая, семенил жрец Алсамаар.

Грот Святой Четы находился в самом сердце Храма. Собственно, в свое время Храм и был построен вокруг этого грота. Грот Святой Четы был рукотворным и представлял собой остатки какого-то невообразимо древнего культового сооружения. Грот был вырублен прямо в базальтовой породе, чрезвычайно твердой и долговечной. Вход в это священное место был обнесен развалинами древней стены, которая при всех своих довольно внушительных размерах (в три человеческих роста) казалась ничтожно малой по сравнению с гигантскими размерами храмового зала, посреди которого она находилась. Вход преграждали сначала тяжелые, грубо выкованные ворота, а потом – уже в самом гроте – набухшая деревянная дверь, пропитанная какими-то маслами, позволявшими ей сохраняться вот уже сколько поколений.

У двери, вытянувшись и застыв в полной неподвижности, стояли два Ревнителя. Брат Гаар свирепо взглянул в лицо сначала одного, потом другого, толкнул боком дверь и очутился в том самом месте, в которое даже ступить боялся не самый последний человек в Храме жрец Алсамаар.

Это была небольшая сводчатая пещера, высеченная в камне. Она освещалась несколькими факелами, прочно вделанными в стены. Утверждалось, что эти факелы горят без вмешательства человека вот уже боги знают сколько. Собственно, факелы, их происхождение и чудесным образом поддерживаемый огонь не интересовали в данный момент брата Гаара. Он прошел по грубо выбитым в камне ступеням, придерживаясь локтем за стены, и остановился на последней ступеньке. Наклонился вперед и вцепился взглядом в дальнюю стену. Там, на небольшом возвышении из серого с красноватыми вкраплениями камня, покоились две гробницы, поставленные под углом, один край выше другого. Крышки их были совершенно прозрачны, и сквозь ядовито-желтый туман, заполнявший внутреннее пространство гробниц, виднелись контуры тела в одном из саркофагов. Второй был пуст. Гаар машинально опустился на колени, осенил себя священным знаком… Его взгляд коснулся неподвижной фигуры, которая лежала на ступеньках лестницы, поднимавшейся к гробницам. По голубоватым одеждам и характерным чертам лица он узнал Стерегущего. Гаар кинулся к нему и, припав на ступени лестницы рядом с головой главы Храма, рассмотрел страшную рану, зиявшую в груди Стерегущего чуть пониже сердца.

Вокруг нее по одеянию расползлось уродливое темное пятно, похожее на мертвую черную крысу непомерных размеров.

– Кто посмел? Чем? – быстро спросил Гаар.

Стерегущий был еще жив, хотя Ревнитель не очень на это и рассчитывал: его вопросы носили скорее риторический характер. Особенно если учесть, что брат Гаар уже определил для себя ответы на оба озвученных им вопроса. Умирающий приоткрыл один глаз и произнес:

– Там… истина…

– Что?

– Нам осталось не так много, потому что… близок… близок уже…

– Да что же ты хочешь сказать, о Стерегущий Скверну?! – громовым голосом закричал старший Ревнитель, и гулкое эхо несколько раз повторило его слова, кажется, поколебав пламя вечных факелов.

Стерегущий Скверну улыбнулся тонкими губами, и в его глазах возникло что-то похожее на… печальную улыбку. Он едва качнул головой, и до омм-Гаара донеслось:

– Ты… ты должен сам дойти… как я… как брат Караал.

– Это он убил тебя? – спросил старший Ревнитель, уже не заботясь о корректной постановке вопроса. – Он?

Грустная улыбка, теплящаяся в глазах Стерегущего, чуть тронула и его сухие губы.

– Можно сказать, что так… Но я понял… понял тебя. Брат Караал не виноват. Я сам… я – сам… сам решил…

– Вы что же, все решили мучить меня загадками?! – крикнул старший Ревнитель, голос которого все более креп и разрастался по мере того, как слабел настоятель Храма. – Что же тут произошло, боги и демоны?! Говори же! Все преступники будут наказаны, страшно наказаны, уж я об этом позабочусь!