Леннарт Фартовый

– Заткнись! – обращение было к Блезу, и, если бы он не выполнил мой приказ, точно бы его носу быть свернутому на этот раз в другую сторону. И только затем я объявил: – Привал. Казимир, разжигай костер.

Особой потребности в нем не было: жаровня под брюхом тробора прекрасно подходит и для запекания мяса прямо на ходу. Знай только меняй в ней ломти. Но костер создаст хотя бы видимость уюта, что сейчас было важно, ведь предстоял серьезный разговор. Мы преодолели всего треть пути к намеченной цели, и была она самой легкой. Дальше все пойдет куда тяжелее, и потому нам нужно единство, сплоченность, вера в собственные силы. Чтобы, глядя на нас и зная нашу задачу, люди были уверены – да, эти точно смогут! А не провожали с усмешкой: «Забавно будет взглянуть на них, когда они вернутся назад ни с чем. Если вообще вернутся».

«А кое-кому из нас категорически больше нельзя спрыгивать с крепостных стен. Изящно при этом размахивая совсем уж непонятно откуда взявшейся у него шляпой», – твердо решил для себя я.

Мы сидели вокруг костра, передавая из рук в руки мех с разбавленным медом вином – отличное питье, чтобы утолить жажду и подкрепить силы. Тробор Гаспар сразу же залез в огонь и теперь стоял объятый языками пламени, благо что от него успели отстегнуть сани. Я молчал, подбирая нужные слова, которые должны быть полны смысла, и в то же время их не должно быть слишком много. И когда уже открыл рот, собираясь начать, обратил внимание на Головешку. Тед застыл в такой позе, что сразу становилось понятно – он сделал стойку. А значит, где-то неподалеку находятся руины Прежних, и самое время вспомнить о том, что мы – охотники за их сокровищами.

– Лео, ну так что сказать-то хотел? – спросил Блез, когда мое молчание затянулось, а мех оказался пуст.

– Посмотри на Теодора, – предложил я.

Блез взглянул на Головешку с некоторой опаской, предполагая получить за свое поведение сильнейший разнос. И тут же вскочил на ноги.

– Теодор! – Голос Блеза прозвучал донельзя уважительно.

Ну да, у единственного из нас, Головешки, есть уникальный дар – способность каким-то недоступным всем другим чувством обнаруживать руины Прежних, где можно найти груду сокровищ. От просто ценных до баснословно дорогих, а некоторые из них к тому же еще обладают почти волшебными свойствами.

Головешка очнулся.

– Там руины, – только и сказал он, указывая рукой в нужном направлении. – Лео?

– Будем осматривать!

Вход в подземелье Прежних когда-то ловко прятался под осыпью гигантских камней на склоне горы. Затем прошло время, и часть ее обвалилась снова. Тогда-то он и открылся.

– Следов на снегу не видно, – поделился наблюдениями Блез, когда мы приблизились к входу. – А значит, в них еще не были.

Головешка презрительно фыркнул:

– Согласен, не были… последние триста лет. Или пятьсот. Как только разграбили, так сразу же и перестали сюда ходить: теперь-то зачем?

– Тед, ты только посмотри на камни у входа. Видишь, что сколы на них совсем свежие? Сдается мне, обвал произошел совсем недавно, возможно, даже сегодня.

– Знаете, господа, мне даже показалось, что грохот от обвала я слышал, – сказал виконт Антуан.

– Вот! – поднял вверх указательный палец Блез. – Господин виконт – ученый, а значит, ему можно доверять.

Как будто ученость дает бонус сразу ко всему, в том числе и к слуху.

– Головешка, Блез, и долго вы будете переругиваться?! – Голос Рейчел дрожал от нетерпения. – К тому же вы внутри можете это делать. – И тоненьким, едва слышным голоском призналась: – Перстень хочу, целебный. Такой же, как у меня был. Обидно очень, я книгу Ависьена почти полностью расшифровала, а перстня уже нет!

– А я корсет, – заявил Казимир.

– Какой еще корсет? – удивились все без исключения.

– Специальный, который греет, – охотно пояснил он. – Слышал я, что у Прежних такие были. Знаете, после стольких лет, прожитых на тропическом острове, мерзну постоянно. И как бы он мне сейчас пригодился!

Казимир мог бы не продолжать. Несмотря на свой немалый рост, он выглядел почти шарообразным из-за множества напяленной на себя теплой одежды.

– Если найдем перстень, корсет тебе не понадобится, – заверила Рейчел. – Я бы и без него – перстнем, понизила твою чувствительность к холоду. Или даже вовсе ее убрала. Хотя нет, полностью убирать нельзя – чревато! Все должно быть в меру. Не будешь совсем холод чувствовать, и ляжешь спать прямо на лед, например. Как следствие – воспаление легких. И тогда бы пришлось лечить тебя уже от другого. Перстнем конечно же. Да в нем столько всего, что для всех нас нашлось бы что-то полезное!

– Например?

– Тебе, Головешка, убрала бы…

Я успел подумать – его чрезмерную храбрость, которая всегда граничит с дуростью или даже ею является, когда Рейчел продолжила:

– …твою чувствительность к глупым шуткам. Чтобы ты каждый раз не взвивался, в сущности, из-за пустяков.

– А мне? – Блезу было интересно: чего у него через край и что стоит убрать?

– А тебе, Блез, добавила бы обходительности с дамами.